Парней было пятеро. Крепкие ребята со стальными нервами. В каменных черепах прятались сбитые во множество извилин мозги, а в устрашающего вида кобурах прятались мощнейшие пистолеты с разрывными пулями.
Эти люди были готовы к чему угодно, только не к тому способу каким мы вошли в блок. Они ни чуть не удивились бы, если бы я принялся взрывать стены и убивать охрану, а вместо этого двери сами открывались, и охранники провожали нас к следующей линии контроля. Я был доволен, они то же. Я качественно побеждал, они беспрепятственно продвигались к милым их сердцам деньгам. Правда, охраны оказалось слишком много, так что парням пришлось–таки стрелять. Я даже не ожидал такого скопления стражников в административном блоке Дженерал Нуклиа Компани. Мне еще было неведомо, что всем на планете заправляет Компания. А стражники, хоть и подчиняющиеся лейтенант–коменданту, то есть формальному правителю колонии на Конвикте, охраняют, прежде всего, Компанию от остальных колонистов.
Мы быстро миновали шесть линий контроля, боевики убили двоих или троих стражников, и дошли до светящегося табло, на котором было написано:
«ЛАБОРАТОРНОЕ КРЫЛО БЛОКА «S» РАСХОДНОЕ БЮРО БЛОКА «S»
— Дальше — наше дело, Реутов, — сказал главный боевик. — Встречаемся через тридцать минут на этом месте.
Я кивнул, хотя и надеялся на удачу. Судьба мне до сих пор помогала.
Крутые парни свернули направо, и вскоре оттуда послышались выстрелы.
Моя лодка стояла в середине огромного куполообразного зала. Маленькие фигурки людей ползали по ней, пытались ковырять ее жалкими железками и матерились. Если бы лодка была живой, она посмеялась бы над ними. Моя лодка — только моя. Она построена только для меня, она откроет вход только мне. Я мог не бояться, что кто–либо получит доступ к чудовищному оружию, скрытому в строгих формах боевого корабля.
От ладьи меня отделяло толстенное стекло, от которого отскакивали пули, и залпы бластера оставляли на нем только пятна копоти. Коридор, одной стеной которого была прозрачная преграда, кончался тупиком — контрольным пунктом.
Я не успел внушить охране покорность, как оттуда посыпались пули. Поспешно скрылся от них за углом и достал бластеры. В этот момент зазвучал усиленный приборами голос:
— Сдавайся, оборотень. Реутов, ты слышишь меня? Нужно было набить твой живот взрывчаткой. Выходи, или мы угробим тебя вместе со всем блоком!
Эхо от голоса стихло как раз в тот момент, когда я решил выйти. Не знаю, зачем так дико закричал, но это на них подействовало. Я успел выпустить все заряды из обоих бластеров, пока они стояли и смотрели на меня, разинув рты. Зато потом! Что началось! Битва в подземельях горков была слабой разминкой. Здесь стреляли отовсюду. Я не успевал даже увидеть, откуда прилетела пуля, как приходилось уворачиваться от следующего залпа. И все–таки, не смотря на чудеса акробатики, с десяток пуль засело у меня в ногах и плечах. Я понял: если не пробьюсь к ладье, то погибну.
Предстояло самое трудное: сломать стекло. Для этого необходима была концентрация всех сил, и я обязательно бы это сделал, но тут увидел, что за стеной стоят и ждут десятка два хорошо вооруженных стражников. Обожженную глубокую рану труднее заживлять, чем пулевое ранение, и это подтолкнуло меня к отступлению.
— Я видел свою ладью — значит, еще вернусь. Но не сейчас, — мудро рассудил я и повернулся уходить.
И вспомнив о боевиках, поспешил к перекрестку. Шесть стволов — это не один, и мы довольно легко добрались до поджидающего транспорта. Затеряться в большом городе оказалось парой пустяков — через полчаса мы сидели в норе Трехпалого Сэма.
— Мы должны тебе, парень, — бурчал Сэм. — Это самое большое ограбление за всю историю планеты. Но сейчас не смогу тебя спрятать… Тебе лучше уйти из города… на время.
Я и сам это понимал. Мой секрет был раскрыт. Я сам сказал врагу: «Я вернулся. Берегитесь!» И теперь правители перероют весь город, чтобы найти меня.
— Где я могу выйти из города?
— Мои парни тебя проводят.
Солнце уже вовсю жарило, едва–едва поднявшись над горизонтом. Густые длинные тени ложились в грязь. Некоторым из них нравилось там лежать, некоторым нет. Причудливые тени деревьев прыгали вокруг одного и того же места, выбирая место получше, но вкус у них был один с ветром, а ветер парень, вообще, довольно беспокойный. По этому тень долго на месте не оставалась.
Тени людей деловито шагали по каменной осыпи, приобретая вид теней — оборванцев. Но тени не жаловались. Они только что покинули суровый сумрак Большой Стены, чувствовали себя самостоятельными и надеялись когда–нибудь в старости приобрести покой, разрастись и научиться беречь ночной снег почти до полудня.