До сих пор освоена только ничтожная часть поверхности, непосредственно прилегающая к месторождению. А ведь Конвикт уникален не только залежами светита. Он слегка больше Земли, а сила притяжения лишь незначительно превышает норму. Во всяком случае, я вообще не ощутил повышенного тяготения. Кроме этого, там невероятно длинные сутки. День длится почти две с половиной земных недели. За ночь темная сторона планеты так промерзает, что деревья лопаются от холода, а днем, светлая, так выгорает, что вода в реках чуть ли не закипает. Бывает, что снежные шапки на горах совсем истаивают и реки исчезают.
Ну вот, осталось два часа до смены с вахты. Как всегда, время будет тянуться нестерпимо долго. Как всегда, буду считать секунды до смены. Единственное средство против этой пытки заключало в себе теоретически простое условие: займись чем–нибудь, по возможности, как можно более увлекательным. У меня было такое подходящее занятие, специально припасенное для подобных случаев. Я решил написать письмо любимой девушке. Ее уже нет, но ведь была же когда–то. И я считал, что все еще продолжаю ее любить. Итак: «Здравствуй, дорогая Ирма …»
Боль притупилась. Тепло костра успокаивающее лизало израненную кожу. Холод отступил за спасительный круг растаявшего снега, и можно было расслабиться.
— Ты не сказал, как тебя зовут, — буднично, но совершенно неожиданно сказала Ларри.
— Иль Реутов.
— Очень приятно, а я Ларри Стратфорд.
Я кивнул и вместе с болью из мышц, пришла уверенность, что ей действительно приятно мое присутствие. «С такими, как Ларри Стратфорд, воевать не нужно!» — навеки отпечаталось в памяти. Интересно сколько их таких на планете?
— «Иль», это имя или фамилия?
— И Иль и Реутов, это имя, — я совсем не понял ее вопроса. Проникновение в ее память тоже не прояснило дела.
— Тебя можно звать Иль, а можно — Реутов? Прелесть, — и девочка звонко рассмеялась.
— Ты ранен, Реутов! Тебя нужно перевязать, — девочка легонько притронулась к запекшимся кровяным ручейкам на животе. Я не стал ей отвечать, мои раны — это мое дело. Дотронулся до скрытых в голенище правого ботинка кнопок–замков и в руку выпал плазменный нож. Теперь можно было заняться самолечением.
Начал с ног. Ничего не чувствующие нервы позволили без проблем выудить из мышц пули и аккуратно разложить их на снегу. Это трофеи. Не многие воины Стальной планеты могут похвастать такими украшениями.
С животом тоже управился быстро. Но прежде, чем заняться пулей, сидевшей у самого сердца, позволил себе отдохнуть.
Нечаянно взглянул на Ларри, про которую, честно говоря, вовсе забыл. Я уже видел, как выражается удивление на лицах аборигенов, но это было что–то другое. Девочка искренне сопереживала мою воображаемую боль.
— Реутов, — жалобным голосом сказала Ларри. — Тебе больно?
— Нет. Не очень, — я не хотел ее пугать, признаваясь, что не больно вовсе. — Ты поможешь?
— Ну конечно, а что нужно делать? — простонала туземка.
— Я разрежу кожу и ткани, а ты вытащишь пулю. Хорошо?
— Да.
Я отключил нервы левой половины груди и осторожно вскрыл мышцы.
— Ой, Реутов, она блестит.
— Доставай! — прохрипел я сквозь зубы. Боль, незваная гостья, плеснула чернотой в глаза.
Ларри ухватила тонкими пальчиками заднюю часть пули и осторожно, но достаточно быстро вытащила. Как ни странно, это простейшее действие забрало у нее массу физических сил. Пока я склеивал раны и потом сращивал клетки мышц, Ларри молчала.
— Извини! — наконец грустно сказала она.
— Да, — ответил я, не слишком понимая, за что.
— Там совсем рядом билось сердце, — всхлипнула девочка и закрыла глаза ладошками, выпачканными кровью.
— Было бы хуже, если бы оно не билось, — сказал я.
Ларри сразу успокоилась, утерла уже выкатившиеся слезы и улыбнулась. Я тоже улыбнулся и сразу записал в долговременную память: «Улыбка — такое же эффективное оружие, как внушение. Особенно в тех случаях, когда ничего более существенного применить нельзя».
— На тебя напали?
— Можно сказать и так, — я насторожился, но это оказалось простым любопытством.
— Их было много?!
— Они были на гравилете.
Ларри понятливо кивнула:
— Они отобрали твои припасы и одежду?
Я мог ей сказать, что одежда и припасы это одно и тоже, но вместо этого согласно кивнул.
— Жаль. У меня тоже ничего нет… Самое время сейчас было бы перекусить!
«Она права, — подумал я. — Мертвым клеткам требуется замена, а для этого нужен приток белков».