— Хорошо, Домни, мы уже уходим!
Тото подхватил хнычущего Цезаря, не забыв сунуть в его карман остро отточенное лезвие и вышел на улицу. Кто–то закрыл дверь за его спиной и встал к ней.
Выход из переулка занимала огромная бронированная машина.
— Не дури, парень! Держи руки перед животом и надейся, что после следующей ночи с дочерью сенатора Сабита тебе повезет больше. Ты имеешь право не отвечать на вопросы…
Тото смотрел на руку, которая серебряной пишущей машинкой вписывала в чек для Коротышки Цезаря сумму.
— Эй, Цез, — крикнул Тото, не веря еще в очевидное предательство.
— Не ори, Тото, — ехидно отозвался Цез. — Тебя приговорят к пяти годам каторги, с которой не возвращаются! Так, что все вопросы, Тото, задашь в Аду!
— Ты мне ответишь еще на этом свете, Цез! Обещаю тебе, — заорал Тото и, подталкиваемый нежными руками полицейских, сел в машину.
Тут я бросил шириться в памяти угонщика потому, что судьба настоятельно советовала глянуть в другой мозг, мозг Уве.
— …А на этот случай у меня есть метка удостоверение, болтал сам с собой землянин.
— А зачем мне метка–удостоверение? — я аккуратно задал вопрос от имени его внутреннего голоса.
— Чтобы предъявить ее охране на рудниках, — ответил он, хотя и очень удивился.
— А зачем им ее предъявлять?
— Чтоб поверили, что я свой.
— А я свой?
— Да! Я же специальный агент ДНК по профессиональному отбору.
— Так зачем же мне уходить к своим на рудниках?
— Так ведь Стратфорд затевает побег! Если я не приму меры, то не видать мне лабораторий Компании, как своих ушей.
Я не знал, что мне с ним делать. Убить? Но в глазах других каторжан, он всего лишь придурковатый ученый с Земли. Можно было поговорить с ним, пригрозить, что если он выдаст нас, то умрет.
— Тото, — тихонько позвал я дремлющего италийца.
Он дремал, как зверь, очень чутко и поэтому сразу открыл глаза.
— Тото, нужно кое–что проверить. Одолжи мне твой ножик на десять минут.
— Ты думаешь… — ехидно начал он, но я его перебил.
— Я про тебя ничего не думаю. Или ты хочешь сказать, что я зарежу тебя твоим же ножом?
Тото хмыкнул, блеснув снежно–белыми зубами, и достал оружие. Я осторожно взял острое, как бритва, лезвие с допотопной рукояткой из туго намотанных тряпок и сунул его за пояс сзади под куртку.
— Пойдем к дверям, Уве, — миролюбиво, почти нежно, сказал я.
Он не был настолько хорошим шпионом, чтоб заподозрить неладное, а я посчитал себя великим хитрецом.
— Зачем? — он не был хорошим шпионом, но зато он был чрезвычайно ленивым человеком. Из тех ленивцев, что, поленившись копать яму вручную, придумали экскаватор.
— Ты ученый! С Земли! Я хочу с тобой посоветоваться по одному техническому вопросу.
— Пойдем.
Мы пошли к воротам, взрезая чудовищное облако дыма, висевшее над очагом особенно ярых наркоманов. Несколько этих ублюдков валялось возле отхожего места у дверей. Видимо у них сил не хватило дойти. Но это не помешало им, судя по запаху, сделать то, за чем стремились сюда. И все–таки у дверей воздух был относительно чище, чем в остальных частях блока. Сквозняк, наверное, вытягивал дым. Мы могли говорить спокойно, не задыхаясь в смраде, надежно укрытые от любопытных глаз.
— Ну ладно, Уве, выкладывай, — я давал ему шанс самому во всем признаться.
Он не захотел этого делать. Тогда я достал нож и ткнул острие в горло предателю.
— Говори или я прорежу тебе еще один рот, чтоб было лучше рассказывать о нас своим хозяевам, — сказал я ему.
— Они сказали, что я должен найти ученых, специалистов здесь. Ведь многие пишут в анкетах не настоящие профессии и фамилии, чтоб их не беспокоили лишними придирками. Они сказали, что я тоже смогу работать у них в лаборатории… — яростно шептал он, привстав на цыпочки, чтоб быть ближе к моему уху.
— А ты решил проявить усердие, выдав наш побег, — чувство омерзения переполняло меня. — Ах, ты мразь!
Я не мог сдержаться, чтоб не причинить ему боль. Я сжал лакейское лицо пальцами и толкнул. А потом решил его убить. Мне вдруг очень захотелось пустить ему кровь. Я почти маньяком был тогда. Но судьба была против, она не хотела его смерти.
— Стой, не убивай меня! — рыдал он, стоя на коленях и размазывая грязными кулаками слезы по лицу.
Он очень хотел жить и я оставил ему ее, потому что он сказал:
— Я знаю, как построить корабли способные пересечь Галактику за несколько десятков месяцев…