Стесняться было некого, и я поспешил воспользоваться советом. Лифт рванулся вверх, как сумасшедший. Я мысленно поблагодарил Реутова за спасение моего позвоночника и мысленно получил ответ. Говорить было невозможно — перегрузка достигала девяти G, нижняя челюсть отвисла, и поднять ее могли лишь силы помощнее моих лицевых мышц.
После остановки я только успел вытереть слюни, как уже обнаружил себя вне лифта, а кабина тут же упала куда–то вниз.
— Я надеюсь, на нижнем уровне никто не стоит в шахте. Шутки Тэнно могут кончиться плачевно! — Реутов еще находил в себе силы на сарказм. — Мы уже в сердце планеты. Осталось преодолеть только живую охрану… Теперь наше спасение только в ногах. Старайся почаще ими перебирать.
— Зачем тогда мне нужен бластер? — покручивая смертоносной игрушкой, поинтересовался я.
— Ты еще не навоевался? Ты хочешь воевать этим с воинами Тэнно?
— Что–то же может их убить…
— Да, — согласился Реутов. — Я могу их убить…
— Ну, так…
— Замолчи! — буркнул воин как–то смущенно. — Это же моя Родина. Я не могу здесь убивать…
Я кивнул. Реутов плечом распахнул дверь и мы, топоча как стадо бизонов, проскакали караулку, шумно вломившись в апартаменты занимаемые Тэнно.
По сути, комната была одна. Мы заперли за собой высоченные ворота и постояли немного, осваиваясь в незнакомом помещении. Комната была круглая и только с одной дверью. По всей окружности, до самого потолка зал был уставлен какими–то аппаратами со вспыхивающими огоньками, а в самой его середине, под стеклянным куполом лежал обыкновенный, прошитый проводами человеческий мозг.
— Вот и весь твой Тэнно, — вырвалось у меня.
Я был разочарован, ожидая больших приключений на пути сюда. А встречу с Тэнно я представлял себе и вовсе не так.
— Почему мы так легко забрались в сердце планеты? — решился спросить я Реутова.
— Тэнно следит за своей безопасностью сам. Он просто предостерегал нас, пробуя выкинуть лодку обратно в космос и раздавить в лифте. Планета это и есть Тэнно! И если бы он действительно пожелал нас уничтожить, то ему бы ни что и ни кто не смог бы противостоять. Он знает, что мы не можем причинить ему вреда: наверняка наше оружие уже разряжено.
Я немедленно проверил это предположение, навел пистолет на мозг Тэнно и нажал спуск. Из ствола показался огонек достаточный разве что сигарету прикурить.
— И ты так спокойно об этом говоришь? — я не мог понять причину спокойствия чужака, так много сделавшего для чужой и мне и ему планеты. Ввязавшего меня в это чуждое Земле дело.
— Раз мы пришли сюда, значит, Тэнно хочет говорить с нами! И куда бы мы теперь не пошли в этой планете, все равно придем сюда!
Реутов выглядел необычайно счастливым.
— Эй, Тэнно! Говори, — позвал он мысленно.
— Ты во всем прав, воин, — раздался голос у нас в головах. — А кого это ты притащил с собой? Уж не землянина ли? Зачем ты привел его? Ты же понимаешь, что вы оба умрете.
— Один раз Реутов уже пообещал мне смерть, а я вот живой. Так что не говори гоп, пока не перепрыгнешь.
— Это ты, воин, научил зверя разговаривать? — Тэнно был плохого мнения о нас, землянах.
— Мы не звери.
— Реутов! — властно позвал Властелин.
— Да, Тэнно.
— Ты имеешь право на один вопрос перед смертью. Ты что–то хочешь узнать?
— Нет.
— Я хочу тебя спросить, Тэнно! — вмешался я. Любопытство снова грызло мои внутренности. — Скажи, повелитель искусственной планеты, с какого мира выгнали твоих предков?
— О, ты знаешь, что предков наших выгнали? …Хорошо, я скажу…
Я краешком глаза увидел, что Иль снимает свой волшебный панцирь, а Тэнно продолжал:
— Предков моих предков выгнали из будущего! А планетой этой была планета…
Тут раздался страшный треск, голубые снопы искр взметнулись к темному потолку, погасли тысячи лампочек на пультах. Боль! Боль умирающего Властелина ударила по разуму с силой парового молота. Он кричал, умирая, и его крик вырывался из наших ртов.
Наконец он замолчал. Все было кончено. Цепи в аппаратах еще продолжали рваться, искры еще роились в догорающих аппаратах, но раздавленный панцирем мозг Тэнно умер. Боль кончилась, и мы могли вздохнуть свободно. Комната быстро наполнялась дымом, оттеснившим нас к дверям.
— Ну, куда теперь? — размазывая сажу по лицу и все еще не веря в смерть Повелителя Разумов, спросил я.
— В рубку, — неуверенно проговорил Реутов.
Его можно было понять. Только что он своими руками убил Бога и Властелина своего мира. Существо, которое он обожал, и которому подчинялся всю свою сознательную жизнь.