Пока мои друзья расправлялись с «жуками», я добрался до «генераторной».
Но то, что я увидел, войдя в круглый зал, заставило меня замереть на месте. Энергетическую установку окружало около сотни пустотелых каменных параллелепипедов, полых внутри и покрытых тонкой прозрачной светящейся синевой пленкой. Я приблизился к ближайшему из них, заглянул внутрь… и тут же отшатнулся.
На дне каменного саркофага лежал человек.
Я заглянул снова.
Это был мужчина лет сорока. Он, облаченный в просторный балахон, покоился в ложе, повторяющем контуры его тела. На лице — полная безмятежность, глаза сомкнуты, руки вытянуты вдоль тела. Несмотря на бледность лица, он совсем не был похож на покойника. Казалось, он просто спит…
Я протянул руку, осторожно прикоснулся к сизой пленке, и она мягко спружинила под моими пальцами.
Силовое поле!
В соседних «саркофагах» тоже лежали люди: мужчина, женщина, старик, ребенок…
Пимперианцы…
Глядя на то, как прекрасно сохранились их тела за прошедшие столетия, на светящиеся каналы, тянувшиеся к «саркофагам» от энергетической установки, и еще раз вспомнив прочность ворот, перекрывавших вход в этот зал, я пришел к мысли, что все эти люди…
ЖИВЫ
…но находятся в состоянии, похожем на анабиоз.
Это кое-что объясняло: и хитроумные ловушки, и то, что мы до сих пор не обнаружили никаких следов жизнедеятельности Древних внутри убежища. Но не все. И порождало новые вопросы. Почему ОНИ строили свои подземелья? Что заставило ИХ укрыться в убежищах? И почему они не вернулись к нормальной жизни, когда опасность миновала?
Впрочем, сейчас было не время и не место для отвлеченных размышлений. Обернувшись в сторону коридора, я увидел, что ситуация менялась не в нашу пользу. Моим друзьям удалось уничтожить двух «жуков». Но четыре оставшихся стали более агрессивными. Если несколько минут назад они лишь защищали механического арахноида, то теперь активно атаковали кучку людей, которых, к слову, осталось трое, так как Марэген возился с воротами. Но хуже всего было то, что гигантский паук «пришел в себя» и, неуклюже ковыляя на искореженных лапах, начал теснить прикрывавшую меня группу к круглому залу. «Жуки» пытались зайти с флангов, но натыкались то на выпады Арсиги, отбивавшегося топором, то на посох Винеара. От меча Растифа — шедевра пимперианского кузнечного мастерства — было мало толку в этом поединке.
У меня было совсем мало времени на то, чтобы добраться до зеркал, прежде чем паук прорвется к круглому залу. И как мне не хотелось прийти на помощь друзьям, я направился к энергетической установке, стараясь не смотреть на пимперианцев, покоившихся внутри…
анабиотических камер?
Энергетическая установка представляла собой конус высотой до шести метров, собранный из дисков черного материала, похожего на эбонит. То есть, того самого, из которого была изготовлена подпиравшая небеса колонна, некогда украшавшая площадь Сандоры. Украшенные пимперианскими символами диски, мягко шурша, вращались в разные стороны относительно друг друга. В предпоследний было вмонтировано металлическое кольцо, на котором, собственно, и крепились выпукло-вогнутые зеркала, обращенные отражающей поверхностью вовнутрь. В отличие от остальных дисков, то и дело менявших направление вращения, этот постоянно двигался по часовой стрелке. Вершина конуса, увенчанная огромным офараном, была неподвижной. Через равные промежутки времени из кристалла в зеркала били электрические разряды. Мгновение спустя энергетический заряд плавной волной растекался по каналам, ведущим к анабиотическим камерам.
Осмотрев конус со всех сторон, я понял, что добраться до зеркал вполне возможно. Поверхность дисков была довольно рельефной — есть за что зацепиться. Сложив на пол свои пожитки, я дождался, когда диски остановятся, схватился пальцами за края выемки, подтянулся, поставил ногу на выступ… но диски провернулись, и я полетел обратно на пол.
Со второй попытки мне снова удалось закрепиться на конусе, а когда диски тронулись с места, успел схватиться за приближающийся ко мне выступ.
Первый шаг был сделан.
Теперь, не теряя времени, я выбрал точку опоры и переместился чуть выше и влево.
Диски снова провернулись. Меня растянуло на полушпагат, но я удержался, подтянулся и снова закрепился на конусе.
Так, шаг за шагом, я неторопливо приближался к вершине энергетической установки.
Вот и зеркала. Одно из них плавно проплыло над моей головой и ушло в сторону. Если я поднимусь еще чуть-чуть, то смогу дотянуться до кольца, к которому они крепились.
Звук удара и брызнувшая каменная крошка едва не послужили причиной моего возвращения на грешную землю. Скосив взгляд, я заметил выбоину там, где ее прежде не было. Я склонил голову, скользнул взглядом по полу и увидел лежащий неподалеку от конуса шип размером с гвоздь сотку. Он угодил в то место, где я только что находился и не попал мне в спину только благодаря тому, что прокрутившийся диск вывел меня из зоны поражения.
Мне пришлось постараться, чтобы обернуться. И я увидел паука, стоящего в проходе между каменными «саркофагами». С трех сторон его атаковали мои друзья, а им — в свою очередь — досаждали механические «жуки».
Паук замер, задрал вверх свой хоботок и «выплюнул» в меня очередной шип. Но за мгновение до этого Арсиги ударил его топором по лапе. Изуродованная конечность переломилась, паук слегка завалился и его снаряд ушел в сторону.
Шип пролетел рядом со мной, обогнул конус и угодил в зеркало, принимавшее очередной энергетический заряд.
Стекло взорвалось с оглушительным хлопком и осыпалось на пол не тысячью осколков, а сизым энергетическим водопадом. Взрывной волной меня оторвало от конуса, но в последний момент я ухитрился подпрыгнуть и вцепиться в кольцо, совершавшее свой традиционный поворот. Меня вместе с ним развернуло лицом к коридору, и я завис над бушующим морем вырвавшейся на свободу энергии, быстро растекавшимся по дальней от выхода части зала. Оно плавило пол, уничтожало проводящие каналы, ведущие к анабиотическим камерам, а сами «саркофаги», оказавшиеся в эпицентре выброса таяли, словно были вырезаны изо льда. Я видел, как в образовавшиеся дыры проникали потоки энергии, как вспыхивали и исчезали во всепожирающем огне тела пимперианцев.
Но это было еще не все. Энергетическая установка оказалась выведенной из строя. Один за другим гасли защитные экраны, на протяжении столетий защищавшие обитателей убежища от внешнего воздействия и безжалостного хода времени. И время наверстывало упущенное. В считанные секунды тела старели и рассыпались в прах.
На моих глазах умирали последние представители древней цивилизации.
И я был одним из тех, кто оказался повинен в их гибели.
У моих друзей тоже возникли проблемы. Сначала, после очередного удара, сломалось топорище, и Арсиги остался без оружия. Потом основательно изувеченный, но по-прежнему разъяренный и активный арахноид лапой отбросил в сторону безрассудно приблизившегося к нему Винеара. Старик упал между «саркофагов». Чтобы подняться, он перевернулся на живот, и тут же на него запрыгнул «жук». Вонзив острые лапы в спину, он принялся рвать и кромсать плоть брюшными манипуляторами. Винеар рычал от боли, крутился из стороны в сторону, но озверевший механоид всякий раз оказывался сверху и продолжал истязать тело старика. Пришедший к нему на помощь Растиф оторвал «жука» от его жертвы, отбросил в сторону и склонился над стариком. Винеар быстро терял силы, истекал кровью и все еще пытался подняться.
Подоспевший арахноид с ходу ударил головой Растифа, отбросив его в сторону, а потом…
…потом он вскинул лапу и пригвоздил ею старика к полу.
— ВИНЕ-А-А-АР-Р-Р!!! — закричал я в отчаянии.
К пауку подскочил безоружный и рычащий от ярости Арсиги. Он схватил арахноида за пронзившую старика лапу и рывком отшвырнул его назад. Пока паук пытался подняться на пять сохранившихся лап, коротышка звал своего друга и тряс бездыханное тело, словно это могло вернуть его к жизни. Надрывно взвыв, Арсиги набросился на паука с голыми руками. Он бил его кулаками, ногами, пытался оторвать ему лапы. Паук отбивался, ему на помощь лезли два уцелевших «жука». Коротышка отбрыкивался от них и бил, бил, бил арахноида…