И всё в таком духе. В одном Светка была права — дела наши шли неважно. В городе выросла преступность. Братва делила зоны влияния, дралась насмерть с конкурентами за кусок пожирнее. Ко мне в киоск и на рынок часто наведывались бритоголовые то от одного, то от другого пахана, требовали плату за «крышу», угрожали. Один раз в назидание даже немного побили — Рэм тогда служил в армии. Если бы процент с дохода брала одна банда, можно было ещё держаться, но несколько — явный перебор.
Войдя в курс дела, Рэм взялся исправить ситуацию.
— А что ты сделаешь один против сотни? У них ножи, кастеты, бейсбольные биты, автоматы. С ними милиция не справляется. Между прочим, знаешь, кто ко мне наведывался на днях?
— Кто?
— Панаев. Помнишь такого?
— Нет… А-а… Это которого из школы попёрли за хулиганку? Он по ней, кажется, и срок получил?
— Да. Теперь у него своя банда, представляешь? Кликуха Шрам.
— И что, он тоже свои права качает?
— Ещё как! А поскольку учились мы с ним в одной школе и живём в одном районе, говорит, брать будет с персональной скидкой. Сволочь.
— Ладно, Валер, как говорил мой дед, поживём — увидим…
В конце октября наступило бабье лето, дни стояли тёплые и солнечные. Мы с Рэмом торговали на рынке турецким ширпотребом, и вот как-то раз от Светки прибежал мальчишка весь в соплях — курьер.
— Ты Валера?
— Ну я.
— Там ваш киоск… В общем, это…
Я всё понял. Мы попросили соседа приглядеть за товаром, а сами ринулись на Ломоносова, благо было недалеко. Уже издали бросился в глаза учинённый в киоске погром: стёкла были выбиты, дверь кособоко висела на одной петле. Раскисшая Светка сидела на табурете, хлюпала носом и размазывала тушь по щекам.
— Они…они… забрали всю выручку. Гады… Грозили поджечь и всё тебя допытывали: где, мол, когда придёт, но я сказала, что не знаю… — Светка сорвано заголосила:
— Ой мамоньки родные! Что на свете деется! Как жить-то!..
— Ладно, уймись! — прикрикнул Рэм. — Лучше расскажи, сколько их было, как выглядели, куда пошли…
Бандитов было пятеро. Светка запомнила одного, самого здорового, бритого, в клёпаной кожаной куртке.
Мы догнали их возле продуктового магазина. Двое стояли на улице, остальные, видимо, зашли внутрь. Один, длинный, сухопарый, бритый налысо, в чёрной куртке, совпадал со Светкиным описанием.
Рэм обогнал меня, подскочил к бритоголовому, и тот сразу оказался на земле. Его товарищ поднял шум, из магазина выскочила подмога.
Нам крепко досталось — больше, конечно, мне. Я даже побывал на земле, успевая перекатываться с боку на бок и прикрывать голову руками. Спас Рэм — отогнал коблу. Когда я тяжело поднялся, всё кругом замелькало и завертелось каруселью: руки, ноги, кулаки, глаза — словно фары несущегося по встречке автомобиля. Не знаешь, что произойдёт в следующую секунду. Рэму перепало тоже, но он ловко уворачивался, уходил, ныряя под удары, и его ни разу не сшибли с ног. Иначе нам был бы конец.
Кто-то из магазина вызвал милицию. Менты на этот раз сработали оперативно. Если бы они действовали так всегда, рэкет в нашем городе давно бы исчез.
Меня и Рэма скрутили, нацепили наручники и бросили в милицейский бобик. Как поступили с братвой, мы не видели. Тогда-то у меня впервые и закралось подозрение.
3
В милиции нас лишили брючных ремней, шнурков, часов (мои были разбиты) и заперли в камере, в которой уже сидел, вернее лежал, уткнувшись в стену, какой-то бомжеватый субъект — от него несло, как от помойной ямы.
Первым делом мы осмотрели друг друга. Ощупав грудь, я обнаружил, что, по крайней мере, два ребра у меня точно сломаны. Но больше всего огорчил выбитый зуб — нижний передний, вместо него торчал обломок. У Рэма в клочья разодрали куртку и рубашку, словно пропустив сквозь мясорубку, на затылке вырвали клок волос, но на лице не было ни синяка, ни ссадины. Вот что значит боксёр!
Через час меня начал колотить смех.
— Ты чего?
— Не пойму, какого лешего мы полезли в драку? Эти козлы нас отметелили, и нас же менты упаковали.
— Это ещё бабушка надвое сказала, кто кого отметелил, — пробурчал недовольно Рэм.
От досады меня так и распирало выкинуть что-нибудь, спокойно сидеть я не мог, поэтому закричал во всё горло:
— Прокурора!!! Я требую прокурора!!
Из-за двери, как из утробы, донеслось:
— А вот я приведу сейчас такого прокурора, что мало не покажется.