— Мы бросили Мотса.
Болтун громко икнул, круглые щёки покрыли зеленоватые пятна, бедняга испугался, как бы Рэм не отдал приказ повернуть обратно — столько горечи было в его голосе. Неужто хозяин это сделает?
Выручил Циклоп.
— Нет, — промычал он утробно. — Мы никого не бросили. Я видел, как женщина-великан выплюнула его голову. А потом всадил ей в брюхо заряд плазмы.
— Бедный Мотс. Ему не повезло, — сказал Болтун со скрытым облегчением, и его слова прозвучали как «аминь».
Две следующие ночи КС-12 мчался на предельной скорости вдоль русла реки, а с восходом солнца набирал высоту и глушил моторы. Команда ложилась спать, вахтенные менялись через каждые три часа. Циклоп включал защитное поле, рискуя посадить аккумуляторы, но воспоминания о встрече с обитателями леса были слишком свежи.
Прошло ещё двое суток, река повернула на тридцать градусов влево от хардовского меридиана, лес поредел, и местность вспучилась холмами. Рассвет четвёртого дня сопровождался ослепительной вспышкой света. Болтун сощурился и стал похож на узкоглазого азиата. КС-12 остановился в километре от полупрозрачной стены, исчезающей в облаках: это её поверхность отражала свет.
— Вот он, защитный экран, — сказал Циклоп с нескрываемым восхищением. — Высота — пять тысяч блимов. Его не пересечь ни по земле, ни по воздуху. Этот Хон — башковитый малый, всё продумал до мелочей.
— Но где-то он должен был просчитаться, — задумчиво произнёс Рэм.
Часть V. Штурм. 1
Следующие две недели каждый занимался своим делом. Обулк, получив возможность доказать, что без него путешествие за сотни километров не имело смысла, приступил к работе, для которой был создан природой. Рэм инструктировал его и рисовал планы тоннелей, уже прорытых и тех, что ещё предстояло прорыть.
Циклоп с утра до ночи возился с вездеходом. Болтун всерьёз опасался, что гриз любопытства ради разберёт КС-12 до винтика, а обратно, чего доброго, не соберёт. Хотя представить такое было трудно.
Болтун мучился от безделья. Каждое утро, растянувшись на лужайке, принимал солнечные ванны, и его мягкая, опушённая белёсыми волосками кожа вскоре обрела шоколадный оттенок. Днём, когда солнце начинало припекать, прятался в тени деревьев. Чтобы как-то помочь общему делу, туг вызвался готовить еду. По его указанию Циклоп подстрелил в лесу двух «зайцев» — так Рэм назвал маленьких сереньких зверьков, сходство которых с представителями земной фауны было весьма условным. Провозившись полдня, Болтун выдал блюдо, к которому никто не осмелился притронуться. Специфический вид и запах вызвал у всех одинаковую брезгливость. Болтун обиделся, позеленел, что заметно подпортило его приятный хардовский загар. С общего молчаливого согласия Циклоп освободил туга от поварских обязанностей.
Обулку потребовалось два часа, чтобы сделать подкоп под защитным экраном. На другой стороне ландшафт местности не изменился: всё те же невысокие, каменистые холмы, овраги и тощие, сквозные рощицы. За одной из таких рощиц следопыты наткнулись на сторожевую заставу: за деревьями поблескивал металлический забор с осроконечными башнями, напичканными аппаратурой слежения. Подходить близко было опасно, Циклоп постарался нейтрализовать вражеские сканеры, но всё равно было принято решение рыть обходной туннель. Обулк снова буром ушёл в землю. Рэм расположился на вершине холма, откуда просматривалась застава, и стал изучать её в бинокль.
Армия Хона на девяносто процентов состояла из киборгов, или кибсов, как их называли пираты. Ни один из пиратов, тех, кто спасся, убежав на противоположную сторону планеты, близко кибсов не видел. Теперь Рэм получил такую возможность. Кибернетические солдаты делились на рядовых и офицеров. Последние отличались более атлетичной фигурой, высоким ростом и формой шлема: у солдат он был приплюснутый, у офицеров заострённый. И тех и других защищала броня — свинцово-серые пластины, вроде рыцарских доспехов, которые переливались на солнце. Вооружение кибсов состояло в основном из длинноствольных плазганов, стреляющих сгустками голубой плазмы.