– А еще что-нибудь помните? Хоть что-нибудь?
– Не знаю, как вам и помочь. Мы ведь с ней не сказать, чтоб подруги-то были. Ой! Вам знаете, с кем надо поговорить…
– С кем?
– С Полом Больцем. Он у нее зазывалой работал. Он до сих пор здесь.
– А где его искать?
– Как в «Стипль-чез» идти, знаете? Он там сторожем.
Толстуха, как веером, обмахнулась телевизионным журналом.
– Послушай, Хаггарти, а нельзя как-нибудь отопление убавить? А то тут жара, как в Африке, я растаю скоро.
Хаггарти расхохотался:
– Я тебе растаю! Ты ж нас всех тут утопишь к чертовой бабушке!
Глава 22
На Бродвоке и на Брайтон-бич не было ни души. Там, где летом сплошным тюленьим лежбищем потели многочисленные отдыхающие, теперь бродили только несколько целеустремленных стервятников с палками для изыскания в песке бутылок от газировки. Сразу за стервятниками начинался чугунного цвета Атлантический океан. Черные буруны налетали на волнорезы, брызгая свинцовой пеной.
Парк «Стипль-чез» занимал десять гектаров. Над огромным стеклянным павильоном шестидесятиметровым зонтиком торчала парашютная вышка, оставшаяся после всемирной ярмарки тридцать девятого года.
Вывеска над входом зазывала: «Заходи, повеселимся!» Чуть пониже была намалевана осклабленная физиономия Джорджа Тилью – отца-основателя заведения. В несезон «Стипль-чез» мало располагает к веселью, и, глядя на Джорджеву улыбку, я не смог доискаться причин его искрометного оптимизма.
Я нашел подходящую дыру в сетчатой ограде, пролез внутрь и, подергав ручку входной двери, стукнул кулаком по стеклу. В пустом и гулком павильоне прокатился грохот, как будто дюжина полтергейстов затеяла попойку с танцами. Не спи, старик! Проспишь царствие небесное! Я двинулся вдоль стены, не забывая лупить ладонью по стеклу.
Завернул за угол и уперся лбом в дуло револьвера. Это был полицейский кольт тридцать восьмого калибра, но мне он показался чуть ли не Большой Бертой[31].
Револьвер был зажат в бестрепетной длани старика в бурой униформе. Поверх носа, напоминающего головку столярного молотка, на меня уставилась пара свинячьих глазок.
– Замри! – приказал старик.
Близость револьвера давала странный эффект: голос сторожа доносился до меня как будто из-под воды. Я замер.
– Вы, наверное, мистер Больц? Пол Больц, да?
– Не твое дело! Ты кто такой?
– Меня зовут Ангел. Я частный детектив. Я сейчас расследую одно дело, хотел задать вам пару вопросов.
– Детектив? Чем докажешь?
Я полез было за бумажником, но в ту же секунду ствол красноречиво уперся мне в пряжку ремня.
– Левой доставай! – рявкнул Больц.
Я взял дипломат в правую руку и левой вынул бумажник.
– Брось на землю и два шага назад.
– Вышел месяц из тумана, вынул пушку из кармана…
– Чего? – Продолжая целиться мне в пупок, Больц нагнулся и поднял бумажник.
– Ничего. Так, сам с собой разговариваю. Расстегните кармашек, там сразу сверху копия удостоверения.
– Так… Значок? Барахло. У меня дома таких жестянок валяется – во, по горло.
– Да бог с ним, со значком. Я и не говорю, что он настоящий. Вы копию посмотрите.
Страж молча перебирал визитки в кляссере, свиные глазки бегали по строчкам. Я хотел было врезать ему, но передумал.
– Ну хорошо, убедил. Что тебе от меня надо?
– Вы – Пол Больц?
– Допустим. Дальше что? – Он швырнул бумажник мне под ноги.
Я нагнулся и подобрал его левой рукой.
– Слушайте, у меня сегодня денек выдался – не дай бог. Уберите револьвер. Я же сказал: мне надо с вами поговорить. Я по-человечески прошу.
Больц оглядел револьвер, словно прикидывая, хорош ли он будет в жареном виде под соусом, потом спрятал его в кобуру, но застегивать ее не стал – с намеком.
– Ладно, я Больц. Выкладывай, чего у тебя там?
– Вообще-то, холодно. Тут зайти некуда?
Больц мотнул своей кривой тыквой, мол, иди первый. Я пошел, и он двинулся следом в полшаге от меня. Спустившись по короткой лестнице, я уперся в дверь с надписью «Не входить».
– Давай, там открыто, – сказал Больц.
Наши шаги пушечными выстрелами отдавались в пустом павильоне. Ну и аэродром! Сюда спокойно поместилась бы парочка ангаров и еще пяток баскетбольных залов. Большая часть аттракционов осталась еще от старых, немеханизированных времен. В дальней части павильона блестящим черным водопадом извивался желоб большой деревянной горки. Еще одна, под названием «Водоворот», начиналась у самого потолка и винтом спускалась к «Бильярду» – деревянной площадке с полированными вращающимися дисками. Ну и старина! Эти горки помнят девушек начала века в платьях с огромными рукавами, их элегантных кавалеров в соломенных канотье и каллиопу[32], играющую любимые песни наших бабушек.