Секретарша взяла карточку, зажав ее ногтями, зелеными и прозрачными, как крылышки жучка. Большие груди и стройные бедра подчеркивались розовым ангорским свитером и узкой черной юбкой. Волосы носили платиновый, отливающий латунью, оттенок.
— Погодите, пожалуйста, минутку, — попросила она, улыбаясь и не переставая жевать резинку. — Присядьте, что-ли…
Она протиснулась мимо меня, стукнула костяшками пальцев в дверь слева от себя и вошла внутрь. Напротив располагалась точно такая же дверь, а на стенах между ними висели сотни фотографий в рамках, среди которых я и обнаружил ту самую, восемь на десять, что держал у себя в картонном конверте. Джонни Фейворит забрался высоко на левую стену, где находился в компании женщины-чревовещателя и толстого мужчины, играющего на кларнете.
Дверь за моей спиной открылась, и появившаяся из-за нее секретарша сказала:
— Мистер Вагнер примет вас немедленно.
Я поблагодарил и вошел. Кабинет был размером с половину наружной кабинки, и большую его часть занимал деревянный стол в отметинах от сигарет. За ним брился электрической бритвой парень в рубашке. «Пять минут», — произнес он, поднимая руку ладонью ко мне, чтобы я мог сосчитать его пальцы, если окажусь глухим.
Поставив свой «дипломат» на зеленый коврик, я уставился на юношу, заканчивающего бритье. У него были кудрявые, цвета ржавчины волосы и веснушки. Очки в роговой оправе не могли бы добавить ему ни года к его двадцати четырем или двадцати пяти.
— Мистер Вагнер? — спросил я, когда он выключил бритву.
— Да?
— Мистер Уоррен Вагнер?
— Совершенно верно.
— Но вы наверняка не были агентом Джонни Фейворита?
— Вы говорите о папаше. Я Уоррен-младший.
— Тогда мне хотелось бы поговорить с вашим отцом.
— Вам не повезло. Он умер четыре года назад.
— Понятно.
— А в чем дело? — Уоррен-младший откинулся назад на своем стуле и обхватил ладонями затылок.
— Один из наших клиентов владеет полисом, согласно которому Джонатан Либлинг числится получателем наследства. Адрес вашей конторы был указан в качестве его адреса.
Уоррен-младший рассмеялся.
— Вряд ли это большие деньги, — заметил я. — Скорее, причуда старого почитателя. Вы можете сказать, где я могу найти мистера Фейворита?
Паренек смеялся, как безумный.
— Ну и дела! — фыркнул он. — С ума сойти. Джонни Фейворит — пропавший наследник.
— Откровенно говоря, я не вижу здесь ничего смешного.
— Неужто? Ладно, я нарисую вам картинку. Джонни Фейворит не слезает с казенной койки в психушке на севере штата. Он смахивает на турнепс вот уже двадцать лет!
— Прекрасная шутка. А еще какие вы знаете?
— Вы не поняли. — Он снял очки и вытер глаза. — Джонни Фейворит был крупной ставкой моего папаши: он вложил все свои деньги в контракт, который выкупил у Спайдера Симпсона. И вот, когда он, казалось, ухватил жар-птицу, Фейворита призвали в армию. А ведь были заключены контракты на киносъемки и прочее. Армия отправляет собственность ценою миллион долларов в Северную Африку и через три месяца возвращает домой «мешок с картошкой».
— Очень жаль.
— Чертовски верно, жаль. А для папы тем более. Он так и не оправился от этого. Несколько лет он все еще не терял надежды, что Джонни поправится и вернется, по-крупному подсластив ему пилюлю. Наивный бедняга…
Я встал.
— Можете дать мне название и адрес больницы, где содержится Фейворит?
— Спросите у секретарши. Должно быть, он у нее где-то припрятан.
В наружном кабинете я прошел кучу формальностей, чтобы получить от секретарши записанный на бумажке адрес «Мемориальной клиники Эммы Додд Харвест».
— Вы бывали когда-нибудь в Пафкипси? — спросил я ее, засовывая сложенную полоску бумаги в карман рубашки. — Это прекрасный городок.
— Вы шутите? Я вообще нигде не бывала дальше Бронкса.
— Ну а в зоопарке?
— В зоопарке? А что мне там делать?
— Не знаю. Но все-таки как-нибудь побывайте. Местная компания может вам понравиться…
Выходя из конторы, я снова взглянул на нее и, прежде чем захлопнулась дверь, успел заметить разинутый красный рот величиной с хула-хуп и бесформенный ком жвачки на розовом языке.
Глава девятая
На первом этаже Брилл Билдинг по обе стороны от входа находились два бара, выходившие окнами на Бродвей: «Джек Демпси», где собирались завсегдатаи боксерских матчей, и «Тэрф», местечко для музыкантов и поэтов.