Я пропустил ее «мумбо-джумбо» мимо ушей и сказал, что он похож на просоленного морского капитана из пиратских фильмов, которые я смотрел в детстве.
— Совершенно верно. Когда я была в колледже, все девочки в общежитии думали, что он Кларк Гэйбл.
Я попробовал чай. По вкусу он напоминал сок чуть забродившего персика.
— Мой брат знал одну девушку по фамилии Круземарк, когда учился в Принстоне, — заметил я. — Она приехала в Уэллсли и предсказала ему судьбу на выпускном балу.
— Наверное, то была моя сестра, Маргарет, — сказала она. — Я Миллисент. Мы близнецы. В нашей семье она — черная колдунья, а я — белая.
Тут я понял, что чувствует человек, сначала нашедший, а затем потерявший миллион долларов.
— А ваша сестра живет здесь, в Нью-Йорке? — беззаботно спросил я, уже зная ответ.
— Боже, нет. Мэгги уехала в Париж больше десяти лет назад. Я не видела ее целую вечность. А как звать вашего брата?
Вся моя шарада лопнула как мыльный пузырь.
— Джек, — сказал я.
— Не помню, чтобы Мэгги хоть раз упоминала какого-нибудь Джека. Впрочем, тогда в ее жизни было множество молодых людей. Мне необходимо задать вам несколько вопросов. — Она потянулась к кожаному блокноту и подставке для карандашей, находящимся на столе. — Чтобы я смогла начертить вашу карту.
— Валяйте. — Я выбил из пачки сигарету и сунул ее в рот.
Миллисент Круземарк помахала перед лицом ладонью, как женщина, дающая ногтям просохнуть.
— Пожалуйста, не надо. У меня аллергия на дым.
— Конечно. — Я спрятал сигарету за ухо.
— Вы родились 2 июня 1920 года, — начала она. — Я уже знаю о вас кое-что только из этого единственного факта.
— Расскажите мне все, что знаете.
Миллисент Круземарк уставилась на меня своим хищным взглядом.
— Я знаю, что вы прирожденный актер, — сказала она. — Играть роли удается вам легко. Вы меняете лица инстинктивно, подобно хамелеону, меняющему цвет. Хотя вы глубоко озабочены тем, чтобы открыть правду, ложь слетает с ваших губ без колебаний.
— Довольно хорошо. Продолжайте.
— Я бы сказала, что зачастую вы оказываетесь жертвой своих сомнений, «как мог я это сделать?» — вот вопрос, который постоянно задаете себе вы. Жестокость дается вам легко, но вы находите непостижимой свою способность причинять боль другим. С одной стороны, вы методичны и настойчивы, но в то же время очень полагаетесь на интуицию. — Она улыбнулась. — Что касается женщин, то вы предпочитаете молодых и темнокожих.
— Пять с плюсом, — похвалил я. — Вы полностью оправдываете свой гонорар. — И в самом деле, аналитик, способный так углубляться в чужие секреты, вполне стоит двадцати пяти долларов в час. Но есть одна проблема: неверный день рождения, она предсказала мою судьбу, исходя из данных Джонни Фейворита. — Вы не подскажете заодно, где мне повстречать молоденьких, темнокожих женщин?
— Я смогу рассказать гораздо больше, как только получу то, что мне нужно. — Белая Колдунья принялась царапать карандашом в своем блокноте. — Не могу гарантировать вам девушку вашей мечты, но могу несколько развить эту тему. Итак, я отмечаю положение звезд на этот месяц, чтобы увидеть, как они повлияют на вашу судьбу. Точнее, не на вашу, а на судьбу юноши, о котором я упомянула. Несомненно, ваши гороскопы сходны.
— Я полностью в вашем распоряжении.
Миллисент Круземарк нахмурилась, изучая свои пометки.
— Данный период чреват большой опасностью. Недавно, не более недели назад, вы увидели смерть. Покойный не был вам хорошо знаком, но все же вы очень обеспокоены его кончиной. В деле присутствует медицинская профессия. Возможно, вы сами вскоре окажетесь в больнице: неблагоприятные аспекты очень сильны. Берегитесь незнакомцев.
Я не сводил глаз с этой странной женщины в черном и чувствовал, как невидимые щупальца обвивают мое сердце. Откуда она так много знала? С пересохшим ртом и слипшимися губами, я спросил:
— Что это за украшение у вас на шее?
— Это? — Рука женщины замерла у шеи, словно птица, отдыхающая в полете. — Обычный пентакль. Приносит удачу.
Пентакль доктора Фаулера не принес ему удачи, но ведь он и не носил его, когда умер. Или же кто-то забрал кольцо после того, как убил старика?
— Мне нужна дополнительная информация, — потребовала Миллисент Круземарк, и ее золотой карандашик завис над бумагой, словно метательный дротик. — Когда и где родилась ваша невеста? Мне нужен точный час и место, чтобы я смогла определить долготу и широту. Кстати, вы не сказали мне, где родились.