Глава четырнадцатая
Аптека «Праудфут Фармасютикэлс» находилась на углу Ленокс-авеню и 123-й улицы. Я поставил машину за полквартала от нее и подошел поближе. На витрине, облитые призрачным синим светом, лежали пыльные образцы товаров. На маленьких круглых полках по сторонам витрины лежали выцветшие коробочки с гомеопатическими лекарствами. К задней стене кнопками была прикреплена многоцветная анатомическая диаграмма человеческого тела с частично удаленными мускулами и плотью, позволяющая увидеть кишечную «набивку». Каждая картонная полка соединялась с соответствующим внутренним органом провисающими атласными лентами. На лекарстве, соединенном с сердцем значилось: «Благотворный экстракт из белладонны Праудфут».
Сквозь витрину была видна часть магазина. С потолка из прессованной жести свисали лампы дневного света; старомодные, застекленные полки из дерева тянулись вдоль дальней стены.
Я вошел внутрь. В воздухе витал едкий запах благовоний. Дверь закрылась, и над головой звякнули колокольчики. Я быстро огляделся. На вращающейся металлической подставке у входа располагалась коллекция «сонников» и брошюр по любовным проблемам, соперничающих в борьбе за покупателя своими яркими разноцветными обложками. «Порошки удачи», расфасованные в высокие цилиндрические коробки из картона, были сложены в горку в виде пирамиды; насыпь немного порошка себе на костюм утром и номер, взятый наугад из «сонника», обеспечит тебе на сегодня большой куш.
Я разглядывал ароматизированные цветные свечи, гарантирующие удачу при длительном пользовании, когда из задней комнаты вышла симпатичная девушка в белом халате поверх платья и встала за прилавок. На вид ей было лет девятнадцать-двадцать. Волнистые, до плеч волосы напоминали оттенком полированное красное дерево. На изящной кисти позвякивало несколько тонких серебряных обручей.
— Чем могу помочь? — спросила она и, несмотря на тщательно смодулированную дикцию, в ее голосе слышалось мелодичное «каллипсо» Карибского моря.
Я сказал первое, что пришло в голову:
— У вас есть корень «Джон-завоеватель»?
— В порошке или целиком?
— Мне нужен целый корень. Разве действие амулета не зависит от его формы?
— Мы не продаем амулеты, сэр. У нас гомеопатическая аптека.
— А как назвать эти штуки на витрине? Патентованными лекарствами?
— У нас не лавка новинок. Поздравительные открытки, например, продаются в других местах.
— Я пошутил. Не хотел вас обидеть.
— Никакой обиды. Скажите, сколько «Джона-завоевателя» вам нужно, и я взвешу его.
— Нет ли поблизости мисс Праудфут?
— Это я мисс Праудфут.
— Мисс Эванджелина Праудфут?
— Я Эпифани. Эванджелина была моей матерью.
— Вы сказали «была»?
— Мама умерла в прошлом году.
— Мне очень жаль.
— Она долго болела и лежала пластом несколько лет. Может, то, что она умерла было даже к лучшему.
— Она оставила вам милое имя, Эпифани, — сказал я. — Оно вам идет.
Ее лицо кофейно-молочного оттенка слегка порозовело.
— Она оставила мне гораздо больше. Эта аптека дает прибыль как и сорок лет назад. У вас были дела с мамой?
— Нет, мы никогда не встречались. Я надеялся, что она ответит на некоторые вопросы.
Топазовые глаза Эпифани потемнели.
— Вы что, легавый?
Я улыбнулся, и на моем серебряном языке было выгравировано алиби журнала «Лук», но мне показалось, что она слишком умна, чтобы купиться на эту байку, и поэтому сказал:
— Частная лицензия. Могу показать фотокопию.
— Спрячьте вашу фотокопию из дешевой лавчонки.
О чем вы хотели поговорить с мамой?
— Я ищу человека по имени Джонни Фейворит.
Она напряглась. Словно кто-то прикоснулся к ее затылку ледяным кубиком.
— Он умер, — сказала она.
— Нет, он жив, хотя многие думают, что он умер.
— Для меня разница невелика.
— Вы знали его?
— Мы никогда не встречались.
— Эдисон Суит сказал, что Джонни был другом вашей матери.
— Это было до моего рождения.
— А ваша мать когда-нибудь говорила о нем с вами?
— Послушайте, мистер… как-вас-там, неужели вы думаете, что я поделюсь с вами признаниями матери?
Я пропустил это мимо ушей.
— Может, вы скажете мне, встречался ли вам или матери Джонни Фейворит последние лет пятнадцать или около того?
— Повторяю, мы никогда не встречались и кстати, меня всегда представляли всем друзьям матери.
Я вытащил бумажник, тот, в котором носил наличные, и дал ей карточку своей конторы «Кроссроудс».