Подкатив столик, Вита расстелила на ковре салфетку и переместила на неё блюда.
— Мои коллеги, соблюдающие диету, становятся злющими и нервными. А мне хочется иметь веселого собеседника. Обычный эгоизм. — Налив в чашку кофе, Вита протянула её Игорю.
— Две ложечки сахара, пожалуйста и, будьте любезны, сделайте бутерброд с ветчиной. Да, да, с этой. А почему без масла? — Игорь, старался скрыть гримасу — он попробовал изменить позу и чуть не застонал от боли в плече.
— Ну, это слишком! Вы не в ресторане. У меня появился аппетит. Здесь же другое время и, видимо, пора обедать. — Сделав бутерброды, Вита взяла себе самый большой и с удовольствием надкусила его. — Похоже на пикник на пляже — мы так уютно устроились. И ковер неплохой… Игорь, скажите честно, вы думаете, нас скоро отпустят? — В глазах Виты Игорь увидел страх, и понял, что эта отважная девушка держится из последних сил, разыгрывая беспечное веселье.
— Если серьезно, я уверен, что вам больше ничего не грозит. Осталось двенадцать часов. За это время, конечно же, требования бандитов будут удовлетворены. У нас здесь появился большой опыт общения с террористами. Тем более, что заложница — не девочка с улицы.
— Но вчера… вчера эти люди… были так нелюбезны…
— Хозяин напился и рубанул сплеча. Но сейчас, — Игорь кивнул на чашки и блюда, — они, видимо, уже переговорили с вашими друзьями и решили вести себя осторожно… Пожалуйста, Виталия, воспринимайте этот эпизод как забавное приключение. Ведь вас от рождения окружают покой и любовь. Россия внесет в розовую сказку немного разнообразия.
— А что вы знаете обо мне? — Вита поднесла к губам Игоря чашку с кофе. — Глотните и кусайте сэндвич.
Он повиновался, но кофе потек по подбородку и Вита поспешила отереть его салфеткой.
— Знаю то, что писали в газетах. — Он сделал ещё глоток. — Прошу тайм-аут, я совершенно сыт. Завтракайте, а потом накормите меня… Так вот: вы родились в счастливой благополучной семье. Отец — крупный банкир, мать стройная белокурая австрийка, наследница старинного аристократического рода, состоявшего в родстве с династией Габсбургов. Естественно, роскошный особняк под Веной и вилла неподалеку от Сокраменто на берегу Тихого океана, где появилась на свет и выросла под картинами Тициана и Веласкеса маленькая красавица…
— У вас прекрасная память — основательно изучили мое досье.
— Мне известно, что ваш отец умер, когда вам не было и десяти. А потом, уже прекрасной девушкой, едва не утонули в шторм на собственной яхте. Но вас спасли, и в честь возвращения к жизни дали второе имя — Вита, что на латыни означает жизнь. Правильно? Ведь при рождении у вас было другое имя?
— Я появилась на свет в августе и была названа Августой. Так, кстати, звали и мою австрийскую бабушку. Но тогда… после катастрофы, ко мне долго не возвращалась память… А когда вернулась, стала ещё счастливее и старалась дарить радость всем, кто был со мной рядом… Светлый, оптимистичный рассказ. Журналисты любят красивые сказки.
— Напрасно иронизируете. Не надо быть фантазером, чтобы сразу почувствовать — вы излучаете теплый свет. Это реальный факт, описывай его хоть репортер, хоть судебный следователь или сами братья Гримм. Ваш муж будет счастливейшим из людей. — Допив из рук Виты кофе, Игорь заметно повеселел. — Скажите, если не секрет… Только простите за любопытство… Понимаете, мне, как мужчине, хочется знать, принцы — это что-то особенное?
— А вам известно и это?
— Такая романтическая история не останется незамеченной. Только не сердитесь, не отвечайте, если что-то не хочется вспоминать.
Вита пожала плечами:
— Нет, почему же, это и в самом деле занятно. Понимаете, в каком-то смысле быть королем накануне двадцать первого века опасно. Человек должен превратиться в музейный экспонат, и при этом доказывать всем, что это и есть самая прекрасная форма существования…
— Да, я бы не смог. Все время надо изображать уникальность у всех на виду. И никаких других вариантов. Нужно иметь железную волю.
— Элоиз уже больше года является монархом. Размеры страны не имеют особого значения — он чувствует ту же ответственность, как если бы, допустим, был королем Великобритании. И ему удалось стать сильным, чтобы подавить в себе обыкновенного, очень славного парня…
— Но вы все таки смогли полюбить его? Все газеты писали о назревающей свадьбе. Только вдруг…
— Ах, совсем не вдруг. Мы устроили наши отношения на других основах… Ведь я, действительно, не хочу стать куклой. даже с короной на голове. Во всяком случае, пока.
— Фантастика! Нет, наверно, ни одной девушки на свете, не мечтавшей о любви короля и титуле королевы.
— Это в сказках. А в жизни… Была ли счастлива Грейс Келли, бросив кино и став супругой короля Монако? А что омрачало жизнь леди Дианы или Сары Фергюссон, герцогини Йоркской? — Вита усмехнулась. — По опросу этого года, самыми несексуальными мужчинами женщины признали Майкла Джексона и принца Уэльского. К тому же, он страшно скучный, этот Генри… А вы женаты, Игорь?
— Был. Удачно, но недолго. Нам не хватало, кажется, того самого королевства. Видите ли, милая звезда, у нас в стране жили, в основном, бедновато. Даже те, кто получил хорошее образование и работал каждый день. Моя жена штопала колготки, — ну, как вам объяснить… Покупать новые часто нам было не по карману. И она покупала редко.
— Ужасно… У вас, вероятно, была одна машина? Наши социологи доказали, что ссоры чаще происходят в тех семьях, где супруги не имеют собственных автомобилей.
— Ну… Об этом мы не думали. Московское метро — самое красивое в мире. А вот квартира была и впрямь маловата… Впрочем, это, наверно, не важно. Быт заедает тех, кто не умеет радоваться малому. Радоваться тому, что имеет.
— Конечно, у вас была любовь. Хотя это определить труднее всего. Вита собрала на столик посуду. — Надо позвать горничную.
— Уж лучше пусть все останется так, — Игорь просительно посмотрел на собравшуюся подняться Виту. — Давайте поболтаем ещё немного. Ведь я больше никогда… Никогда не стану охранять американских красавиц. Могу поклясться, что не продам полученную от вас информацию журналистам и не разглашу её ни единому человеку.
— Смеетесь? Наверно, вы привыкли охранять каких-нибудь важных генералов из разведки. Какие у меня секреты?
— Ну, например, лично мне страшно любопытно, какой вы были в школе перед тем, как стать «Мисс Америка»? Что это за чувство — быть самой-самой, привлекать всеобщее внимание?
— Да с чего вы взяли? На школьных балах святого Валентина царила Ракель Уорнес — кокетливая, живая, острая на язык. За неё и мальчишки дрались. Сейчас у Ракель трое детей, муж коммерсант… А меня… меня вроде не замечали даже… Ну, воспринимали вроде как портрет в музее.
— Не верю. Вы морочите мне голову, Виталия.
— Ну… — Она неопределенно пожала плечами. — Был один, — Нани. Он жил в доме напротив, всегда сидел на террасе и рассматривал меня в подзорную трубу. Я думала, он не в себе. А потом мы подружились, — оказалось, Нани не просто рассматривал меня, а рисовал. Цветными мелками, углем, акварелью. Сидел в своем кресле и рисовал. У него от рождения было что-то с ногами. Именно он внушил мне мысль о красоте. Да, да. Когда я смотрела на его рисунки, то начинала верить в свое призвание. «Ты должна радовать людей. Радовать просто тем, что существуешь, что на этой земле возможно совершенство», — так говорил он. И я стала участницей конкурса. Но… Все это было ужасно, — Вита закрыла глаза. — Просто ужасно.
— Парень, конечно, влюбился в свою модель.
Вита кивнула:
— Но не только он. Ален был на три года старше брата и во всем противоположность — силач, спортсмен, кумир девиц. Он и не обращал на меня внимания, пока не заметил, что творится с братом, и словно заразился — стал ходить за мной как тень. Поджидал в переулке, забросал записками… Даже пел под гитару и совсем неплохо, в стиле Маккартни. А потом уговорил меня прокатиться на мотоцикле — такой огромной железке, грохотавшей на весь квартал… Мы целовались у реки, отбиваясь от комаров… И я сбежала.