Я взял ее и почувствовал, что у меня дрожат руки. Я несколько минут теребил крышку с трехглавым змеем, но она не поддавалась. В отчаянии я швырнул урну об пол, и она разлетелась вдребезги, словно стеклянная.
Среди осколков блеснул металл. Я схватил со стола фонарик. Цепочка свернулась кольцами, и в них поблескивал обычный набор солдатских жетонов. Я поднял ее и поднес к свету маленькую овальную пластинку. Колючий холод сжал мне сердце. Я провел ледяными пальцами по выпуклым буквам. Рядом с личным номером и группой крови были выбиты имя и фамилия: Ангел, Гарольд Р.
Глава сорок седьмая
В кармане звенели жетоны. Я уперся глазами в ботинки лифтера и, как слепой, водил пальцем по выбитым буквам. Ноги как-то ослабли, но мозг работал с лихорадочной быстротой. Я пытался сложить все в одну картину, но кусочки мозаики не подходили один к другому. У меня мелькнула мысль, что все подстроено. Жетоны они мне нарочно подкинули. Папаша и дочка — кто-то из них был в этом замешан. Может, даже оба. А заправляет всем Цифер. Но зачем? Для чего?
На улице резкий холодный ветер вывел меня из оцепенения. Я бросил фонарик в урну и остановил проезжавшее такси. Прежде всего нужно уничтожить улики у меня в сейфе.
— На угол Сорок второй и Седьмой.
Я сел сзади, положив ноги на откидное сиденье, и такси поехало прямо, попадая на зеленый свет на каждом перекрестке.
В щели закрытых люков просачивались струи белого пара, как в последнем действии «Фауста». Джонни Фаворит продал душу Дьяволу, а потом захотел уйти от расплаты и принес в жертву человека, у которого было мое имя. Я вспомнил галантную улыбку Цифера. Что за шутки он со мной шутит? Что ему от меня нужно? Я помнил новогоднюю ночь на Таймс-сквер, помнил до мелочей, словно первую ночь своей жизни. Я был совершенно трезв посреди моря пьяных лиц, а мои жетоны были надежно упрятаны в кошелек, в кармашек для монет. Так их и украли, вместе с кошельком. А теперь прошло шестнадцать лет — и вдруг я нахожу их в квартире убитой женщины. Господи, что же это творится?
Таймс-сквер пылала неоновым чистилищем. Я ощупывал свой безобразный нос и пытался вспомнить прошлое. Французская артиллерия под Ораном одним залпом смела большую его часть. Остались крохотные обрывки воспоминаний. Порой о них напоминал случайный запах…
Все, хватит. Я понял, кто я такой.
Такси остановилось напротив сувенирной лавочки. В окнах моей конторы горел свет. На счетчике было семьдесят пять центов. Я сунул водителю доллар, буркнув, что сдачи не надо. Я надеялся еще успеть.
Я взбежал на третий этаж по черной лестнице: шум лифта мог выдать меня. В коридоре было темно, в приемной тоже, но сквозь пупырчатое стекло в двери пробивался свет из кабинета. Я достал револьвер и тихо вошел внутрь. Дверь в кабинет была распахнута настежь, прямоугольник света вылился в приемную на потертый ковер. Я переждал секунду, но все было абсолютно тихо.
В кабинете был разгром: письменный стол разворочен, ящики вверх дном, содержимое выброшено на пол. Помятый картотечный шкаф повален набок, глянцевые карточки сбежавших чад свернулись в углу, как осенние листья. Переворачивая упавшее вертящееся кресло, я увидел, что стальная дверца сейфа открыта.
Потом в голове у меня погас свет. Кто-то подошел сзади и ударил меня по затылку чем-то вроде бейсбольной биты. Я услышал резкий хруст и провалился в темноту.
Потом в лицо мне плеснули холодной водой, и я очнулся и сел, отплевываясь и мигая. В голове стучал молоток. Надо мной стоял Цифер, одетый во фрак, и лил мне на лицо воду из бумажного стаканчика. В другой руке у него был мой «смит-вессон».
— Нашли, что искали? — спросил я.
Цифер усмехнулся.
— Спасибо, нашел. — Он смял стаканчик и бросил его на пол в остальной мусор. — Человеку вашей профессии не следует доверять свои секреты таким жестянкам.
Он достал из внутреннего кармана пиджака гороскоп, составленный для меня Маргарет Крузмарк:
— Думаю, в полиции этим очень и очень заинтересуются.
— Тебе это не сойдет с рук.
— Уже сошло, мистер Ангел, уже сошло.
— Если гороскоп у тебя, тогда зачем ты вернулся?
— А я и не уходил. Я был в соседней комнате. Вы прошли мимо меня.
— Ловушка…
— Да, и неплохая. Вы легко попались в нее. — Цифер убрал гороскоп обратно в карман. — Простите, что ушиб вас, мне просто нужны были некоторые ваши вещи.
— Например?
— Например, револьвер. Он мне пригодится. И вот еще… — Он медленно достал из кармана цепочку с жетонами и покачал ею у меня перед лицом.
— Умно придумано: подложить их Маргарет. Как вот только ты отца ее в это втянул?
Цифер улыбнулся еще шире:
— Кстати, а как поживает почтенный мистер Крузмарк?
— Никак не поживает. Скопытился.
— Печально.
— Я смотрю, ты прямо убиваешься.
— Всегда прискорбно потерять одного из правоверных.
Цифер вертел в руках жетоны, накручивал на острые пальцы цепочку с шаровидными звеньями. На холеной руке блеснуло кольцо доктора Фаулера.
— Брось! Ты что думаешь, раз взял себе такое имя, я тебе так сразу и поверю?
— А вы бы предпочли копыта и хвост?
— Я твои игры только сегодня понял. Обед в «Ле Вуазене»… Надо было еще тогда догадаться, когда выяснилось, что три шестерки — число зверя из Апокалипсиса. Старею, видать, хватка уже не та.
— О, мистер Ангел, вы меня разочаровали. Я думал, что у вас не возникнет сложностей с расшифровкой — или, я бы даже сказал, расцифровкой — моего имени, — Цифер хихикнул, радуясь собственной дурацкой шутке.
— И убийства на меня повесить — тоже умно. Есть, правда, один просчет.
— Какой же?
— Штрейфлинг. Конечно, если я буду рассказывать, что один из моих клиентов выдавал себя за Люцифера, никто мне не поверит. Как говорится, глупо надеяться. Но есть Штрейфлинг. Он подтвердит.
Цифер, по-волчьи улыбнувшись, повесил на шею мои жетоны.
— Поверенный Штрейфлинг погиб вчера во время крушения яхты в Сэг-Харбор. Прискорбный случай. Тело пока не нашли.
— Ты, я вижу, все просчитал…
— Да, я стараюсь ничего не упускать. А теперь прошу извинить меня, мистер Ангел, я вынужден прервать нашу приятную беседу: меня ждут дела. И я не советовал бы вам останавливать меня. Если вы сейчас попытаетесь помешать мне, я вынужден буду стрелять. — Он помедлил в дверях, как актер, тянущий паузу перед финальной репликой. — Я, безусловно, заинтересован в получении мне причитающегося, но все же это как-то нелепо: получить пулю из собственного револьвера.
— Поцелуй меня в зад!
— О, это лишнее, Джонни. Ты уже поцеловал меня как раз в это место.
Он тихо закрыл за собой дверь в коридор. Я на четвереньках пополз через разгромленный кабинет к сейфу. На нижней полке, в коробке из-под сигар, я хранил запасной пистолет. Под бешеный стук сердца я отшвырнул бутафорскую стопку бумаг.
Коробка на месте.
Я открыл ее и достал кольт «коммандер» сорок пятого калибра. Крупный автоматический пистолет воплощенной мечтой лежал у меня на ладони.
Я сунул в карман запасную обойму и рванулся к выходу. Приникнув ухом к стеклу, дождался, пока защелкнется дверь лифта. В ту же секунду передернул ствол и дослал патрон в патронник. Когда бежал к черной лестнице, увидел в круглом стеклянном окошке уплывающую крышу лифта.
Перепрыгивая через четыре ступеньки и цепляясь за перила, чтобы не грохнуться, я добежал до первого этажа, установив новый рекорд в беге за лифтом. Задыхаясь, приоткрыл дверь с черного хода и сунул ногу в щель. Потом обеими руками сжал пистолет и упер его боком в косяк. Сердце барабаном стучало в ушах.
Только бы, когда откроется дверь, у него в руках был еще мой «смит-вессон», тогда это будет самозащита. Посмотрим, кто тут главный колдун — мистер Цифер или полковник Кольт. Я уже видел, как тяжелые пули разворотят ему грудь, как его отбросит назад, как черная кровь потечет по кружевной Манишке. Все эти штучки с дьяволом пусть оставит для пианистов и сорокалетних баб, помешанных на астрологии. Со мной это не выйдет.