Отказываться от вина не осмелилась. Чего уж там, понравилось оно мне, зачем себя лишать такого удовольствия. Тем более, муж сам предлагал. Ему виднее, можно или нет.
— Спасибо, — благодарно приняла чашу, но отпила только, когда Дамир первый глоток сделал и мне жестом показал, чтобы не медлила.
Ох, и вкусное оно было, чуть терпкое, и вместе с тем сладкое. Осушила бокал в несколько глотков. Муж посмеялся моей жадности, но ничего укоряющего не сказал. Забрал чашу и опять забрался в постель.
Я смежила глаза, прислушиваясь к расползающемуся теплу в теле. Как мысли становились тягучими и пустыми. Как меня распирало от благодарности к мужу. К его пониманию и терпению.
— Ежели хочешь, — охрипло шепнул Дамир, и его глаза во мраке ночи загадочно зеленью полыхнули, — помогу… уснуть, — нечто зловещее в предложении прозвучало. Такое… не смертельное, но непристойное, что сглотнула сухим горлом:
— Как? Сказку расскажешь?
— И сказку тоже, но ты только не брыкайся, — таинственно прошурчал Аспид. Вот теперь жар по телу пронёсся, волнение в груди. Затаилась, глаза крепко сомкнув будто казни ждала… Но не пыталась сбежать, а именно ждала, что он собирался делать.
— Жила была княжна, — аккурат его мягкому, низкому голосу по телу побежали предательские мурашки. — Было ей отроду пятнадцать весён, когда купаясь с прислужницами в реке, едва не утопла.
— Это правдивая история аль?..
— Чшш, — носом по щеке чиркнул Дамир и слова в горле застряли.
— Но спас её водный царь. Полюбил он её сразу, потому и не убил, — мне на ухо лился шёпот Аспида, вскрывая какие-то неизведанные затворки в душе. Обнажая новые чувства и рождая непристойные желания, от которых горела точно в огне. — И была меж ними договорённость… — Смутно слышала, что он говорил, я на ощущениях зависла. И чем вольнее рука Дамира по моему телу гуляла, тем больше глохла и слепла. — Согласилась княжна…
— Ах, — позорно всхлипнула. Не то потребовала, чтобы прекратил, не то, чтобы поцеловал… и это желание разыгрывалось всё сильнее… Какого же было моё разочарование, когда крупная, чуть шершавая ладонь от бедра по талии вверх до груди скользнув, замерла у самого напрягшего до боли полушария. Ровно под ним. На рёбрах. На гране накрыть… Но так дразняще, что ёрзнула, телом вымаливая ласки, кою бы ни в жизнь не озвучила в голос.
— Воротилась домой княжна, — свой рассказ продолжал муж. Не сразу вспомнила, о чём речь. — А через несколько лет, к ней свататься прибыл князь заморских земель. Забыла княжна об обещании царю вод, и согласила на брак…
— Разве это порядочно? — не своим голосом уточнила.
— Потому и попал корабль в сильный шторм, — шумно дышал в меня Аспид. И только тогда меня пронзило волной удовольствия, когда ладонь к коей уже попривыкла, наконец, преступила грань… и всё же накрыла мою несчастную грудь.
Аккурат с моим позорным и томным всхлипом, Дамир и губы мои пленил. Коротко и голодно. Только проглотил очередной стон, я задрожала крупней, застенала протяжней от того, что его рука с моей грудью творила.
— М-м-м, — тонула в ярких ощущениях.
Тут всё смешалось: и дурман вина, и дурман чар Аспида.
И я беспробудно в этом кружилась, плыла… всхлипывала и стонала под напором алчного рта мужа, бессовестно меня искушающего и ласками и поцелуями. И когда уж сознание померкло, разомкнул уста, напоследок за губу ощутимо прикусив.
Вместо отпора или брани, судорожно комкала простынь и разрывалась от чувств. Разрывалась, но бессовестно позволяла ласкать, твердя про себя как заклятие: «Ещё целуй… Целуй, целуй!».
И он опять коснулся моих губ, но быстро и в самый угол чмокнул, будто страшился моего гнева, обиды… отказа…
И я сделала шаг к нему — повернулась, впервые за всё время пребывания в постели с Аспидом, без страха в глаза его невероятные зелёные уставляясь и, подставляя горящие губы, прогнулась в бурлящей жажде познать, что значит любовь этого существа.
Глава 27
Глава 27
Вольха
Губы его слишком близко к моим оказались. Так близко, что меня лихорадило от желания эти порочные губы на своих ощутить. Но Дамир в щёку носом уткнулся, нагло вдыхая запах, да руками мою спину крепче сжимал.
Не то всхлипнула от расстройства, не то капризно простонала. И Аспид с утробным рыком одной ладонью скользнул на мою ягодицу — положил уверенно, в себя вдавливая и побуждая придвинуться:
— Коснись меня, — потребовал, но с такой мукой в шепоте, что поспешила немедля исполнить. Вот только я была так неопытная в играх любовных, что остановила ладонь на крепком плече. Запаниковала, страшась не угодить мужу, аль больно сделать.