Нужно ли говорить, что я слова молвить не могла.
Смотреть в одиночку, краснеть, но любопытствовать — одно, а когда мужчина подле… Мужчина, который волновал, смущал… да мне жизнь не мила была!
— Ежели захочешь поговорить, где меня найти знаешь, — Аспид смекнул моё упадническое настроение и заспешил прочь, но уже несколькими шагами поодаль, остановился: — Ах, да, — стукнул себя по лбу, — забыл, зачем тебя искал… Прислужники твои вот-вот на остров прибудут. На корабле… — Аспид умел спалить откровенностью, а потом воскресить чем-то поистине светлым и счастливым.
Конечно я тотчас забыла о стыде и смущении. Вскочила так прытко, что едва не уронила глиняные таблички с рисунками. И за Аспида торопилась, требуя рассказать подробней, когда точно МОИ прибудут!
И естественно напросилась в повозку, дабы встретить.
У пристани едва не танцевала. Руки заламывала, на воду глядя.
Муж отвлечь пытался: закупками, общением, но только судно к берегу причалило, я уже ничего не слышала и не видела… окромя своих!
Варварушку бледную и исхудавшую под руку вёл Микула. Он ещё и котомки разные нёс, увешанный под самую макушку. И как оказалось, это не всё добро.
Только пообнимались, я нянюшку до повозки отвела, Дамир с Микулой остальные пожитки приволокли. Пару сундуков.
Домой ехала, от счастья не в себе. Точно в тумане: улыбалась, радуясь мягким, нежным рукам, нянюшки обнимающей меня с любовью.
Так и полетело время. Пока познакомила со всеми. Комнаты им приготовили. Пока рассказала о порядке и правилах. Пока выспросила, как там все мои. Что в княжестве новенького… Так и не заметила, как седмица пролетела. Микула и Варварушка обжились слегка, каждый нашёл себе дело. И мне было так хорошо, что поймала себя на мысли — по дому хоть и скучаю, но уже не так больно и тоскливо, как прежде.
— Ну что, всё, охота путешествовать отпала? — за завтраком огорошил Дамир.
— С чего вдруг? — опешила. — Я же тут не властна, и требовать ничего не могу. Потому и жду, когда предложишь.
Улыбнулся Дамир, чего давненько не видала.
— Что ж, — кивнул задумчиво. — В одной стране подходит к концу сбор урожая. Празднование громкое, шумное, на несколько дней. Виналия…
— Винал… вино? — предположила, словно уже смаковала вкус праздника.
— Да, сбор винограда. Дегустация молодого, заквас нового.
— И мы сможем на это глянуть? — не поверила чуду.
— И даже руки замарать, ежели захочешь, — кивнул муж.
— Шутишь? — распахнула глазищи, да на няньку покосилась, коя за столом с нами отказалась сидеть, но близ… вязанием занимаясь, всегда была.
Для неё это вновинку, чтобы муж предлагал жене куда-то съездить далече рынка. Но я уже успела её предупредить насчёт Аспида. Объяснила, что Дамир не такой, как нам привычные мужи…
Он странный, но очень достойный человек.
— Конечно, хочу!!! — чуть и в ладоши не захлопала.
— И вина опробовать, — невинно обронил Аспид, а я мысленно облизнулась — уж больно оно вкусно.
О, чудо, я окажусь в том волшебном краю, где делают божественный напиток!
***
Знал бы кто, как переживала, как смущалась и страшилась что-то испортить, аль не угодить супругу. Слушала, кивала, пока Дамир перед отлётом объяснял, что его знают в тех краях, но лишний раз не желал бы светиться.
Ежели Аспидом нагрянет, это воспримут как вызов, тогда не миновать войны аль боя с другим аспидом, а ежели гостем и по-тихому, проблем быть не должно. И раз мы с миром, придётся опять, как в Индии приземлиться поодаль от люда. Переодеться и ногами до села…
Конечно, я была готова на что угодно, лишь бы… не отказался от обещания. Варварушка помогала собираться и ворчала:
— Ох, не к добру всё это! Задурит он тебе голову в конец, как потом жить будешь?!
Смысл в её словах был, но тяга к познанию нового, доселе недозволенного, всё затмевала. Я думать не желала о том, что со мной будет, когда срок отведённый в качестве жены Аспиду пройдёт. И ежели раньше мечтала ускорить бег времени, то теперь… уж и не ведала, что теперь…
Греция! Великая, далёкая, жаркая Греция!
Именно туда нас несли крылья Аспида.
В этот раз не успела замёрзнуть, как уже в приподнятом настроении переодевалась в зелёном невысоком лесу.
Местность была бугристая, несмотря на плодородность, много камней, а свежесть воздуха показывала близость с водой только водой, непривычной мне… солоноватой.
Она оседала на губах и мне нравилась её смаковать.
До виноградной плантации шли долго. Местность была не только бугристой, но и каменистой. Крутые подъёмы, лихие спуски. Ежели б не Дамир, упала бы замертво. И конечно дело спасали дивные рассказы мужа о местных и их обычаях.