Промолчала мать, но от её объятий… близости — мне хорошо становилось.
И только ночью, оставаясь с мужем наедине, меня вновь одолевала боль, отчаянье и слёзы.
— Что опять не так? — шепнул муж, со спины в затылок жарко сопя. — Скажи, наконец, что сделать для тебя ещё? — было коснулся, чтобы развернуть, но не осмелился, так и остался невнятным жест.
— А разве я чего-то просила?
Дамир
— А ты попроси, нельзя же так… — от бессилия рукой махнул. — Ты живая, но словно не жива. И я…
— Не пойму, что тебе нужно от меня, Дамир. Я бесплодна! Срок оговорённый почти к концу подошёл. Зачем ты со мной возишься? Чувствуешь свою вину? Её нет! Я виновата в том, что случилось. Это теперь моя повинность, с ней дальше жить! А ты… свободен! Летай, пари… Сыщешь другую жену, у вас всё получится, — её голос звучал ровно, безлико, будто ничего такого… из ряда вон выходящего не было сказано.
— Так ты для того сюда напросилась, дабы я тебя в покое оставил? — злость накатала. Да и устал я таращиться на унылое лицо жены. То в спину её дышать. То затылком любоваться.
— Да, — убито шепнула Вольха, на меня не глядя. — Ибо не вижу смысла ни тебе со мной мучиться, ни мне с тобой, ещё больше убиваться, вспоминая, что случилось и всё больше друг друга ненавидеть. Изведусь — руки на себя наложу. Лучше уйди сейчас, — обрушила просьбу.
Ох, как руки чесались идиотку встряхнуть. Вытрясти дурь, но я лишь свирепо скрипнул зубами:
— Думаешь, лучше без меня тебе будет?
— Д-да, — кивнула жена, продолжая в стену взор упирать. — А тебе с женщиной достойней меня. И не пустой, как я. А я может замуж выйду, только память быстрее сотри. Молю. Не хочу я этот год помнить, — завершила на грустной ноте.
Я уже глох от бешенства.
Как можно себя хранить, когда жизнь впереди?..
Как можно думать о другом, когда я себя предлагал…
— Меня забыть?
— Да!
— За другого выйти… — скрежетал зубами, ревность смаргивая. — За кого? Светозара небось ждёшь?
— Не жду, — покачала головой Вольха. — Но ежели ждал и пожелает…
— Да, ты права, — рявкнул, покидая ложе. Наспех штаны натянул, рубаху, свирепея до сумасшествия, да руки занимая, иначе за себя не ручаюсь. — Надобно мне о будущем поразмыслить, — к выходу шагнул.
— Я счастье тебе желаю, — уже в спину нагнало.
Вышел из комнаты, как простой человек — через дверь, но уже с крыльца взмыл Аспидом, не слушая визг челяди и волнение знати, кто свидетелям стал.
Расправил крылья, в объятия ветра отдаваясь. Ибо только там, на высоте, Аспид мыслил лучше всего. Там мне было хорошо: свободно, холоднее и трезвее.
Глава 36
Глава 36
Вольха
День его не было, сначала порадовалась — оставил в покое, а потом задёргалась. Хоть и была привычная и его отлётам, но в этот раз особливо остро переживала расставание и молчание.
Вроде сама послала, за штаны не держала, а вот… плохо мне без него. Ревела в тишине и одиночестве, даже ко столу не выходила. Только матушка за мной ухаживала. И советами делилась. Да пока глуха я к ним оставалась, всё казалось, что никому не понять моего горя и боли. Потому и утопала, не желая спасения.
И вот когда очередной вечер наступил, а мужа всё не было, в дверь стук раздался.
Подскочил было: Аспид! Но звучание повторившего стука и тихий голос Светозара: «Воль, я это», — надежду на возвращение мужа растоптали. Остановилась у двери в сомнении.
— Воль, — настойчивее давал о себе знать Светозар.
— Чего тебе? — устало обронила, дверь не отворяя. Негоже пускать в опочивальню другого. Тем более, я помнила, как на Светозара Аспид реагировал бурной ревностью.
— Пусти, Воль, поговорим…
— Ты в своём уме? — возмущённо шикнула. — Уходи.
— Нечего бояться. Нет Дамира уже третий день, — знающе добавил Светозар.
— И что с того? — брякнула с упавшим сердцем.
— Как что?.. Думал, ты его отправила восвояси. Ждал, что обмолвимся хоть словечком, да ты из комнаты не выходишь лишний раз.
Закусила губу, себя кляня.
— Ну же, милая, отвори. Не узнает никто. Я только поговорить за будущее…
— Свет, не время сейчас…
— Как бы поздно не было, — брякнул княжич. — Я же ждал, как уговаривались, — шептал с чувством. — Год почти миновал. Не забыл я тебя… Люблю, слышишь? Только помыслами о тебе жил это время.