День, второй… гости всё прибывали. Уж никак не думала, что на такую, как я, охочие сыщутся, да в таком количестве.
Больше дюжины точно!
И князья, и княжичи, и купцы богатые, и бояре знатные. Отец дозволил любой знати претендовать, но условий это не меняло: состязание пройти каждый сам обязан. Тут и венское дело, и грамота, и счёт, и подарок невесте.
Меня не шибко задания волновали, на душе неспокойно было. Когда глашатай объявил, что больше нет желающих — списки завершены, я скучающе глазами толпу изучала и размышляла, как там моя дочурка с Варварушкой. Но по залу подозрительное волнение прокатилось: шорохи, гул, шёпот полетел по рядам, а потом гробовое молчание настало.
Расступился народ, являя мне, батюшке и матушке… мужчину, краше коего никогда не видала. Я аж дышать забыла. А по рядам опять шорох полетел.
— Аспид… Опять он… Аспид вновь явился!
Моё сердце неистово грохотало, небывалое волнение сдавило грудь.
Смотрел мужчина ровно без страха и восхищения, а его многие выказывали, да и знала, что недурная собой.
— Что надобно великому Аспиду? — отец привстал, почтительно склонив голову, но голос пошатнулся. Матушка подле сидела, и от того как за руку меня схватила, чётко поняла, что она тоже чего-то страшилась.
— За женой к вам пришёл!
Какой женой?!
Я покосилась в ужасе по сторонам, о чём речь?! Но когда все взгляды в меня уперлись, сердце странно ёкнуло… до боли в груди пробив… страх, отчаянье. БЕЖАТЬ!!!
— Как же так?!. — пробормотал батюшка, и тоже на меня покосился.
По мне то холод гулял, то жар прокатывался. Дышала урывками, как рыба на берег выброшенная. И чуть сознание не потеряла, в зелёные глаза Аспида глядючи.
ОН!!!
Вот где страх крылся!
Смерть моя…
Аль жизнь?..
Прошлое и будущее.
МУЖ?!
— Но ежели в первый раз по праву долга забрал, то теперь наравне с другими за её руку биться стану, — молвил спокойно Дамир ЯровскОй. — Ведь сердце… её сердце мне всегда принадлежало!
Эпилог
— Что ж, ежели по-нашенски, милости просим, — с достоинством кивнул батюшка. — И раз пожелал Дамир ЯровскОй участвовать в отборе, мы отказать в просьбе не можем.
Упёр в меня пристальный взгляд Аспид, а у меня в голове перещёлкнуло — вновь плач ребёнка раздался. Сердце волнительно отбило: судьба решена, как бы не рыпалась. Но упрямей меня ещё поискать. Я не из робкого десятка, ещё поговорю со Змием наедине.
— Простите, — избегая внимания, взгляда пугающего, торопливо встала. — Мне удалиться надобно, — поклонилась в три стороны. Ох, и качало меня от волнения. Ноги ватными казались, а перед глазами картинки дивные замелькали. То ли сон наяву, то ли с головой у меня и впрямь нехорошо. Места были не знакомые, люди чуждые… языки разные, одеяния. То холод, то жара… И одно особливо чётко увидала. Огонь… пожирающий тело женщины… Даже запах горелой плоти в носу застрял да так, что меня едва не вытошнило. И слова лились фоном: «Жена она его!»
Голова жутко разболелась от усилия вспомнить всё.
— Есть хочет? — в опочивальню ворвалась, уже грудь готовя, да так и замерла. Варварушка со спящей на руках малышкой подле окошка стояла, тихо, мирно колыбельную напевая. Умолкла я, не желая будить младенца, и хмуро соображая, почему моя грудь так сильно каменела и молоком наливалась. Да и голос в голове с надрывом звучал.
Неужто опять сумасшествие подкрадывалось?
— Дай мне, — выпросила Миру, жадные руки к дочери протягивая.
— Воль, ну негоже без надобности ребёнка откармливать. Не просит же…
— Она не просит, а мне горит, — легкомысленно плечиком дёрнула, и пухляшке подпихнула болезненную грудь. Пусть ослабит наплыв. Мирослава с причмокиванием ухватила сосок, да так больно, что я шикнула её голодному порыву:
— Тихо, Мир, не калечь маму, — улыбнулась мысли. Не привыкла ещё к себе такое слово применять, но звучало забавно, слух ласкало.
— Представляешь, Аспид явился, — как бы невзначай обронила, покачивая дочу. Нянька нахмурилась:
— С чего вдруг?!
— Заявил, что за женой явился…
— Она у него есть? — выпучила глазищи Варварушка.
— Что-то мне подсказывает, что есть.
— Ну, дело его, — закивала мыслям нянька. — А ты тут причём?
— Полагаю, что жена, это я, — задумчиво протянула.
— Воль, ты точно не в себе, — проворчала Варварушка.
— Может и так, но он сам заявил, что за руку мою биться с другими решил. Мол, первый раз взял меня за долги, а теперь вот… — недоговорила, упирая в няньку суровый взгляд: — Ты об этом ничего не знаешь?