— Пройду, не сомневайся, — заявил охрипло, незаметно так меня уже в объятиях держа, да к себе подтягивая вместе с мирно сопящим малышом.
— А ежели другого выберу? — млела от его близости. И наглость такой родной казалась, что уже и не сопротивлялась толком. Сама жадно следила за его губами и молила о поцелуе, коего лишил ещё дома.
— Но замуж за него не выйдешь! — знающе кивнул Дамир.
— Это почему? — тихо изумилась.
— За смертников не выходят… — обронил напоследок и его губы мои всё же накрыли. Это было как ураган, вихрь — меня аж ослепило картинками. Вереницей… понеслись, оглушая и выбивая из меня слезы.
Взвыла я тихо от воспоминаний жутких.
Замотала головой, проклиная наше упрямство.
Сквозь зубы мычала от боли, позволяя Аспиду окаянному сминать нас с сыном в объятиях. Он шептал что-то на разных языках, и чем больше в меня проникали непонятные слова, тем более отравлялась волшбой Аспида. Плыла, пьянела, цеплялась, дабы не упасть, и рыдала. Комкала в кулаке рубаху Аспида и молилась… чтобы прекратил, я ведь умирала…
Аль наоборот страшилась, что отпустит, и тогда я точно умру без него!
Душил, душил поцелуями властными. Жадными оглаживаниями, бессовестными признаниями я плавилась в руках его. Ненавидела и принимала. Отвергала и позволяла. Умирала и воскресала…
— А ну прекрати, — с мукой подвыла. — Сам же меня выгнал! Дитя лишил…
— Так себя я больше наказал. Ослеп от ревности, чуть не сдох.
— Нельзя так с людьми. Я же живая…
— Прости… — в лоб мой уткнулся своим. Вздрагивал и дышал жадно. — Оглох я от злобы, вот и натворил дел. Ежели бы ты тогда говорила со мной больше, я бы верил, а ты… отвергала, прогоняла, вот и ухватился за то, что услышал…
— Но сейчас-то ты сменил гнев на милость? — на всякий уточнила. — Аль мне опять обиду твою ждать?
— Да, остыл. Это было надобно! Поразмыслить… побыть без тебя.
— И?
— Лучше страдать рядом, чем подыхать без тебя. Ты украсила мою жизнь, Воль. Сделала счастливым. Ты сделала меня отцом, когда уже и не мечтал. Вот только радость неполная… без тебя. Не хватает тебя. И дочери не хватает. Не могу я без вас!.. И сын не может. Сама видала, как горло дерёт. Я уже сотню кормилиц испробовал…
— А, так тебе кормилица дельная для него нужна? — покивала, слёзы сошмыгивая.
— Очень! И мать. Прошу, дай мне с вами побыть… сколько дозволишь, а там и умирать можно, всё одно без вас жизнь не мила…
Я растаяла, умел Аспид слух умаслить. И хоть не всё вспомнила, но уже знала точно, что обид у нас друг на друга много. Расхлёбывать и расхлёбывать, но ежели не дать шанса… не справимся мы поодиночке.
— Пусти, Дамир ЯровскОй, — чинно потребовала. — Завтра будет новый день. Испытания не пройдены, а мне домой пора. Утро вечера мудренее! — поумничала, чтобы хоть как-то прозвучать.
— А меня пустишь? — обронил невинно, а я аж поперхнулась наглости:
— Что за новость?! Чего не хватало! Будут всякие женихи ко мне ползать в опочивальню. Помнится, мой первый брак из-за этого рухнул… И репутация сильно пошатнулась.
— Я бы так не сказал, — нахмурился Дамир. — Вон сколько желающих было. Думал, придётся по головам шагать, да трупами землю усеивать! Ничего их не страшит, и даже то, что я за тобой приехал…
— Нет! — отрезала скорее себе, чем отказала ему. — Всё по нашему закону должно быть. Ежели победишь, там и свадебку опять сыграем. Три дня! Все три высидишь. Гостей почивать будем, а уж потом…
— Я их спалю быстрее, дабы мороки не было, а то ждать невмоготу, — прорычал Аспид, волосы пятернёй взъёрошив.
— Ничего, от этого ещё не умирали. Бог терпел и нам велел…
— Это какой такой бог? — лицо скривил.
— Этот, — памятливо щёлкнула пальцами, — иудейский, — улыбнулась. Как мне хорошо было от знаний… коми теперь богата была.
— Ох, Вольха Грозненская, и накажу я тебя потом, — напоследок бросил муж. И хоть зла на него была, да впереди ещё день испытаний, но уже точно знала, кто моим мужем станет.
Вернее, кто есть мой муж!
Кто есть, был и будет!
— Всё, дай пройти, — передёрнула плечами, требуя свободы. — Нам спать пора. Совсем извёл нас. Тебе-то неведомо, как это… просыпаться в поту, слыша плач своего малыша, коего нет рядом!
— И что, слышала?.. — помрачнел Аспид, объятия разжимая.
— Все эти дни! — не собиралась лукавить. — И молись, Дамир ЯровскОй, дабы не вздумала тебе за это отомстить! Для матери — нет сильнее наказания. И как бы я не провинилась, ты не смел меня так учить уму разуму. А с тебя не убудет, хоть отоспишься немного, всё же я мать… И сын подле меня спит, вон как крепко, — обогнула Аспида, улыбаясь. Не глупый, отпустит. Да и мне за счастье — наконец рядом все самые главные в моей жизни люди.