"И придут трое: духовный, мудрый и материальный. Они воскресят память предков либо обагрят кровью весь мир"
Глава 1.
1 день Посейдеона по летнему календарю, полдень
Два месяца до трагедии
ПАЛЛАДА
Яркий желтый круг, слепивший зрение, переместился в зенит. Толпы людей, сновавших по городу, казались утомленными. То тут, то там на улицах и площадях на землю валились люди, пробывшие под открытым небом слишком долго. Чудилось, что солнце пылало слишком близко к земле, отчего ни дома, ни деревья, ни люди с животными не отбрасывали длинноногих теней, которые обычно спешили впереди своего обладателя, либо задерживались позади, не желая двигаться с места. Все движение в городе казалось измученным, парализованным от жары. Под навесными балдахинами, дарившими небольшой уголок с тенью, на главной площади теснились торговцы, покрытые липким потом, выступающим на их лицах. Тяжелый жаркий воздух заполнился терпкими запахами сладких фруктов: фиников, инжира, слив, плоды которых стремительно перезревали под палящим зноем. Маслянистый и горький запах пряностей чувствовался во рту, стоило только пройти мимо больших мешков, до краев наполненных разноцветными травами и приправами. Многие торговцы, утомленные жарой, молча сидели на ковриках, обмахиваясь тем, что попадало первое под руку. Особо стойкие продолжали призывать мимо проходящих людей купить товар, настойчиво подсовывая под их носы спелые гранаты, сочившиеся кровавым соком, просеивая сквозь толстые липкие от пота пальцы крупные зерна ячменя и пшеницы, и подкидывая в ладонях ярко-желтые дыни. В другом конце торговой площади женщины с готовностью раскатывали перед покупателями сложенные в рулоны ткани и вываренную кожу. Рядом с ними, проливая капли, смуглый мужчина с густой черной бородой разливал по киафам пряно-медовое финиковое, сливовое и виноградное вино, оливковое масло и уксусы. К нему подошел старик, одетый в пурпурный хитон с серебряными фибулами на плечах, низ которого был аккуратно подшит. Складки ткани, образованные от тяжелого ремня под поясом, и гиматий практически скрывали большой живот. Рядом с ним перетаптывалась с ноги на ногу молодая девушка, облаченная в парадные одежды белого цвета с золотым орнаментом, вышитым каймой по нижним краям ее хитона и диплодиона. Правой рукой, украшенной витым браслетом, перетянутым жемчужной нитью, девушка держала небольшой опалах на костяной ручке. Медленными движениями она обмахивала лицо без интереса оглядывая торговую площадь. Торговец вин тут же расплылся в широкой улыбке желтых зубов. Размашистым жестом он указал на свои товары, предложив покупателю большой выбор. Старик внимательно изучал киафы, после чего указал на содержащий сливовое вино. Торговец услужливо протянул киаф покупателю и стал выжидающе ждать реакции. Однако, прежде чем старик успел сделать хотя бы глоток, в одну секунду что-то изменилось. Откуда-то сверху, с самой высокой точки четырех островов, связанных между собой каналами и мостами, раздался звук гонга. Резкий, будто вбивающий клинья, он промчался по всем, даже самым узким улочкам, привлекая к себе всеобщее внимание. Уставшие лица тут же расслабились, улыбки заплясали на губах, разговоры, коих не было слышно практически нигде, тут же оживили город, в котором известили о празднике Посейдона.
Посейдоника Паллада стояла на коленях. Склоненная в покорности голова упиралась лбом во внешние части ладоней, сложенных большими пальцами друг к другу. В такой жаркий день прохладный мраморный пол отдавал приятной свежестью, приводя в порядок мысли разгоряченного сознания. Посейдоника молилась во внутреннем дворике храма Посейдона перед его изваянием, гордо высившимся посреди бассейна. В нем невесомо плавали кувшинки с большими благоухающими бархатными цветениями. Голова Посейдона была почти на уровне, где завершались стены, а трезубец морского властителя и вовсе превосходил по высоте строение храма. Когда шел дождь казалось, что это Посейдон дарит храму воду, которая стекала по трезубцу прямо в бассейн. Водная гладь нетерпеливо запружинила, когда посейдоника зачерпнула воды и, поцеловав ее, плеснула себе прямо в лицо. После чего поднялась на полусогнутых ногах и попятилась от статуи Посейдона мелкими шажками. Отойдя на несколько метров, она, наконец, разогнула спину и смахнула с лица оставшиеся капли. Паллада знала, что уже сегодня после заката вернется в этот храм не простой послушницей. Краем глаза девушка заметила, как к ней приблизились две рабыни, каждая из которых держала элемент одежды. Та, что постарше, с седыми коротко стриженными волосами аккуратно держала на весу полупрозрачный хитон и кожаные сандалии, а младшая, подаренная храму девчушка, с трепетом разглядывала разложенные на подушке, которую держала в руках, украшения: венок из сосновых веток, украшенный драгоценными нитями, камнями и ракушками, ожерелье и серьги из черного морского жемчуга. Сделав небрежное движение рукой, Паллада заставила младшую рабыню встрепенуться и отложить подушку на стол. После чего она быстро приблизилась к посейдонике и помогла ей раздеться. Внутренний двор хорошо просматривался со всех сторон храма, но сейчас в нем не было практически никого, кроме рабынь и самой Паллады. Остальные жрицы и послушницы готовили на берегу центрального острова обряд, поэтому внутри храма стояла потрескивающая тишина, которую прерывал только тихий шелест одежд.