Именно эту страшную историю вспомнила Паллада, все также пристально вглядываясь в толпу. Девушка пыталась понять, что ждет ее дальше. Превознесет ли Посейдон ее шествие или бросит в пучину страданий. С тяжелым сердцем Паллада тронула пятками коня, потными ладонями посильнее ухватившись за гриву. Жеребец пустился по направлению к толпе, закладывая уши. Паллада даже перестала чувствовать боль в ягодицах и бедрах, когда конь приблизился к первым рядам рабов. Все ее внимание и сосредоточенность были прикованы к голове коня. Она сразу же заметила изменение его настроение по ушам: они вздернулись торчком, а голова потянулась вправо. Посейдоника почти невидящим от страха взглядом перенесла внимание на источник заинтересованности лошади. И едва не рассмеялась в голос. Маленькая чумазая девочка в лохмотьях с широкой улыбкой смотрела на посейдонику, протягивая жеребцу большое гладкое яблоко, на котором виднелся укус ее собственных зубов. Паллада догадалась, что девочке-рабыне яблоко подарил кто-то из более состоятельных господ, но она не пожалела его коню, который не стал отказываться от угощения. Сгрызя яблоко, жеребец заметно приободрился, перестав сильно прижимать уши к голове. Он заинтересованно тянул голову теперь во все стороны, вынюхивая очередное угощение. Посейдоника же в последний раз оглянула чумазую девчушку с жесткими черными волосами, торчащими во все стороны, и бездонными синими глазами, обрамленными густыми ресницами. На мочке уха у нее виднелся бледный шрам в виде морской звезды. Ласково улыбнувшись ей, Паллада в очередной раз тронула ногами бока жеребца, заставляя его продираться сквозь толпу людей, норовивших потрогать воплощение Посейдона. Ряды простолюдинов еще долго не кончались, даже когда Паллада въехала через огромные ворота, по обе стороны от входа сквозь которую находились изваяния тритонов. Стоя на рыбьих хвостах, они скрестили копья над головой входящего в город. В дальней руке у каждой статуи был зажат круглый щит с изображением дельфина. От арки в две стороны тянулась высокая каменная стена, окружающая город. У внутренней части ворот столпилось еще больше народу: мужчины, женщины и дети, машущие посейдонике. Серая одежда рабов сменилась на калейдоскоп пестрых оттенков одежд богатых землевладельцев, торговцев, зажиточных ремесленников и дворян. Слева и справа на блестящую белую шерсть коня отскакивали солнечные зайчики от золотых, серебряных крупных украшений на шеях и головах женщин. Проехав глубже в город, Паллада стала замечать на некоторых мужчинах кольца из орехалка – бесконечно дорогого металла, добываемого на ее родной земле. Орехалк напоминал застывшее в морской бушующей пучине молоко. Сквозь мутную белую пелену просачивался яркий голубо-синий оттенок. Впрочем, посейдоника понимала, что чем ближе оказывается к берегу, тем больше богачей увидит. Девушки и замужние дамы облачались в лучшие одежды и украшения, дабы получить благословение и венок посейдоники, проехавшей на жеребце. Это благословение позволяло женщине на целый год обрести права, равные любому из архонтов. С венком женщина имела право отменить любой долг отца или мужа, выйти замуж по любви, обучиться военному искусству и многое другое. Кто-то же продавал полученный венок за баснословные деньги. Мужчины обычно выглядели проще, чем женщины, но «проще» не означало менее ярко. Старики и юноши с гордостью несли себя в белых, синих, пурпурных и красных хитонах, расшитых дорогими нитями или расписанных редко добываемыми красками. Практически все пальцы обвешивались кольцами с драгоценными камнями.