К тому моменту, как посейдоника Паллада объехала остров и три других, расположенных кольцами вокруг основного, западный небосклон покраснел и зазолотился, когда солнце склонилось к морскому горизонту, опуская свои яркие руки под воду. Жеребец, изрядно уставший, медленно шествовал другой дорогой к главной площади центрального острова, которую он утром бодро миновал. Свинцовые наконечники копий морских неяд, охраняющих вторые ворота к центральной площади, пламенели в закатных лучах. Утомленная долгой верховой ездой и жарким солнцем, Паллада мечтала поскорее завершить ритуал, значительная часть которого подходила к концу. Озеро Единства находилось в самом центре основного острова, посреди которого располагался Закон Единый – орихалковый монумент, возвышающий на несколько десятков метров вверх. На нем виднелись выщербленные многие столетия назад правила для всех, кто находится на земле Посейдона. Съехав на берег озера, Паллада соскользнула с жеребца, ощущая острую боль в ногах. Внутренние части бедер, ягодицы и колени горели, будто по ним весь день били железными прутьями. Едва не упав, посейдоника медленно побрела к жрицам и послушницам храма, столпившихся у водной кромки. Рядом с ними с горделивыми осанками стояли семь архонтов: старые мужи один другого старше, бороды и усы которых дотягивали до груди, а седые длинные волосы казались в опускающемся сумраке чистым серебром. Восьмой, главный, но самый младших казался юношей на фоне остальных. На висках седина едва тронула его смоляные волосы, а жесткие усы он нетерпеливо закручивал наверх. Блеклые глаза изучали Палладу, а рот под густыми усами искривился в странной ухмылке. Чувство вины зашевелилось где-то в глубине сознания, когда Паллада проходила мимо него, старательно смотря вперед. Боковым зрением она все также замечала пристальный взгляд верховного архонта, тяжелым прикосновением касавшийся ее тела. Глубоко дыша, посейдоника на ватных ногах приблизилась к пятерым жрицам храма, которым предстояло провести обряд назначения Единой. Девушка трепетала от бушующего в ее нутре предчувствия великого деяния, но вина продолжала своими липкими холодными пальцами касаться кожи, ласкать волосы на затылке и сжимать внутренности. Палладе оставалось только мысленно убеждать себя в том, что все идет своим чередом.
Песок, по которому не спеша шла Паллада, еще сохранял теплоту солнца. Мягкий, словно шелк, он просачивался между пальцев на ногах и щекотал стопы. Легкие дуновения прохладного ветерка трепетали полупрозрачный хитон и волосы Паллады, подбрасывая их на плечи и лицо или обратно сдувая за спину. Поправив выбившуюся на глаза прядь, посейдоника подошла к стоявшей в центре своеобразно созданного из жриц клина. В этот самый час Единая жрица Агейпа, избранная двадцать лет назад, должна была передать Палладе свой титул. По ее красивому смуглому лицо тяжело было прочитать эмоции, но Паллада знала, что скрывается за внешней невозмутимостью: неодобрение. Агейпа оторвала взгляд от преемницы и обратила внимание на столпившихся полукругом людей. В отличие от выстроенное в связи с положением в обществе цепочки в течение дня, здесь собралась настоящая мешанина из людей. Рядом с богатым купцом мог стоять самый ободранный из рабов, и никто не отреагировал бы негативно. Рядом с озером Единства каждый был равен каждому. Однако приближаться к орехалковому монументу могли только жрицы храма Посейдона, поэтому все зрители столпились в некотором отдалении от места действия. Агейпа возвела руки:
- Мужи, женщины, дети Атлантиды, узрите как в этот новый календарь мы вступаем едиными и сплоченными! Покровитель и бог наш Посейдон благословит новую Единую жрицу, позволив ей коснуться своей мудрости и божественности.
Агейпа уверенным движением сняла с тонкой шеи тяжелое ожерелье, состоящее из серебряной нити и массивного орехалка в форме капли. Бросив на камень печальный взгляд, Агейпа направилась к легко качающейся кромке воды. Паллада последовала за ней, ощущая как теплый песок сменился холодным и мокрым. Мурашки тут же покрыли ее кожу. Вода в озере всегда оставалась морозной, особенно на контрасте с жаркими днями. Ежась от неприятной влаги, Паллада все дальше заходила в озеро за Агейпой, которая ни разу не оглянулась. Когда холодная вода коснулась женской интимной части, Паллада не смогла сдержать крупную дрожь, пробившую ее. Терпеть холод стало намного сложнее, но она продолжала идти вперед, стараясь не поскользнуться на отшлифованных водой гладких камнях. Агейпа продолжала уверенно двигаться вперед. Ее черные волосы были уложены волнами и заплетены в узел, зато волосы Паллады быстро отяжелели, намокнув вместе с хитоном. Вода подбиралась под грудь Паллады, когда Агейпа остановилась перед орихалковым монументом и развернулась.