Парень прошелся по комнате, поставил чашку на столик, забрал платок и принялся вытирать мне грудь и живот. При этом он был настолько спокоен, что это спокойствие и передалось мне.
- Не сверкай ты так глазами, желтоглазка. Ничего плохого я тебе желать не стану, - усмехнулся самец, поймав мой взгляд. - Как тебя звать-то?
- Корриэлла. Тебе-то что за дело, а?
- Хозяйка этого тела, что ты сейчас заняла, моя хорошая подруга. Освободи тело, Корриэлла, и помирись с ней.
- Подр-руга? Что это такое, самец? - Озадаченно нахмурилась я.
- Самец, значит, - фыркнул он, укрывая меня вновь одеялом. Сразу стало тепло и уютно, что я чуть не замурлыкала. - Это означает, что она - моя самка. Так что верни ее и постарайся найти общий язык. Ты ведь теперь ее ипостась.
- Так не честно, самец. Я назвала тебе свое имя, а ты мне свое - нет.
- Саймон. Довольна? А теперь возвращайся к себе и верни Рею, - он легонько коснулся моего лба пальцами.
Ну ладно, если просит этот самец… То есть Саймон. Самец Саймон… Хмм… Так и быть, подчинюсь и освобожу эту соплячку из моего плена.
Я закрыла глаза, устраиваясь поудобнее. Как там ее звать, Рея кажется?
- Эй ты, котенок, возвращайся. Уступаю тебе место.
- Что? Я - Рейна, а не котенок. - Маленькая дерзкая соплячка.
- Для меня ты котенок, слабая и немощная, словно новорожденная. Даже тело твое такое же.
- Слушай, ты! Ты отобрала его у меня, даже не спросив. И ты наглая хамка, чьего имени я даже не знаю! - Да она злится, кажись.
- Корриэлла я. Так и быть, забирай свое немощное нечто назад. Но учти, я отдаю его только потому, что меня попросил об этом самец.
- Самец? Какой еще самец…
- Ну, этот, сероглазый. А, Саймон… Сайм-м-мон, мур-р-р…
- Сай… - прошептала я, открывая глаза. Знакомая комната, знакомое лицо. Все как в тот раз.
- Рейна? Это ты ли? - Надо мной склонился граф
- Я, Саймон, я. Спасибо, что вернул меня, - поблагодарила я, слабо улыбаясь.
От моей слабой улыбки Бернский расцвел прямо на глазах, а затем он облегченно выдохнул.
- Слава богам, ты опять здесь и в порядке. А то я порядком испугался, когда твое тело стало изменяться.
- Изменяться? - Я широко раскрыла глаза от удивления. - Как это?
Я испуганно завертелась, насколько позволяли путы. Но ничего нового не нашла.
- У тебя глаза звериные были, ярко-желтые с вертикальным зрачком, на голове уши белые с черными полосочками, а там, - он кивнул на одеяло. - А там был хвост. Белый и пушистый.
- Что-о?! - Завопила я, дрыгая ногами. - Ты лазил под одеяло?
- Нет-нет, успокойся, это мне Кори показала. Э-э-ээ… Ну, это тигрица, твоя вторая ипостась, - смущенно начал отнекиваться он.
- Тигрица. Эта наглая самоуверенная бесстыжая прохвостка, занявшая мое тело?! - На грани слуха я услышала возмущенное фырканье.
- Ну, не такая она уж и прохвостка, - рассмеялся Бернский.
Ну, спасибо, удружила. Все равно прохвостка.
- Ладно, в любом случае хорошо, что я вернулась. Развяжи меня, а?
Легонько дернув за кончик ленты, граф освободил меня от пут, попутно стараясь укрыть одеялом. А я блаженно выдохнула и чуть не замурчала от удовольствия. Так, стоп! Я не мурчу, я человек! Но тигрица, похоже, сейчас со мной полностью согласна. Посплю немножечко, а там в путь отправимся…
Мягкие объятия сна приняли меня на этот раз без сновидений.
Глава 11. Дороги и ссоры.
Никто не знает Вас лучше вас самих. - Истина, выбитая на чаше храма.
Проснулась я в отличнейшем настроении, ничего нигде не болит, не колет, не режет, ехидный голос второго я спит еще. А предстоит сегодня длинная дорога. И вообще, сколько я провалялась в кровати, меняя лицо? Или добавляя лицо…
Решено, пора двигаться.
Вприпрыжку спрыгнула с кровати, намереваясь одеться и крикнуть служанкам, чтобы принесли бадью с водой. А то неизвестно, когда еще смогу нормально искупаться.
Намурлыкивая прилипчивую песенку, я схватилась за расческу и потопала к зеркалу рядом с дверью. Увидела себя в зеркале - песенка встала поперек горла. Нет, я конечно понимаю, что и так не красотка, но сейчас…
Медовые глаза приобрели хищный желтоватый оттенок, будто бы светились изнутри, благо зрачки круглые. Каштановые волосы же… От них вообще мало чего осталось. Итак, по порядку. На голове у меня теперь адская смесь моих настоящих волос с седыми, причем не просто седыми-серыми, а именно белоснежными. И этой белизны теперь примерно две трети головы. А если учесть, в каком они хаосе прибывают, то вообще «красотка». Странное дело, но жемчужный цвет волос не старил меня, наоборот, он придавал какой-то шарм, что ли. Но больше всего шока появилось оттого, что теперь у меня не было человеческих ушей. А вместо них на макушке настоящие тигриные треугольнички, с теми самыми черными полосками. Точнее не черными, а темно-каштановыми.
Еще одна радость - хвост. Куда девать эту пушистую меховую оглоблю я не знала. И теперь мне придется в штанах проделывать дырки, чтобы эта зараза мохнатая мог спокойно себе существовать. Самое удивительное, так это то, что я могла спокойно им шевелить, так же как и ушами. Я прекрасно чувствовала прикосновения, но никакого дискомфорта не было. Постояв немного у зеркала, гипнотизируя отражение, я решительно потерла глаза кулаками. Но нет, все что было, то и осталось.
С ума сойти, я теперь не то я, не то хрюшка, то ль неведома зверушка… Если взъерошить волосы как следует, то и ушей не видать. Хвостик можно спрятать под юбку, да. С глазами посложнее будет, но ладно, что-нибудь придумаю.
Решив проблему с одеждой гениально, то есть попросту укутавшись в одеяло, я кликнула служанок. Бадью мне доставили быстро, и так же быстро налили. Жестом отослав девушек, я погрузилась в воду и принялась намыливаться.
Чертов хвост не любит воду, он выворачивается из моих рук, скользит, обвивается между ног, брызгает на меня водой, - в общем, делает все, чтобы сказать свое «фи» к происходящему. Титанических усилий мне стоило вымыться и одеться в длинную юбку и кофту с капюшоном так, чтобы не вызвать недовольство новых конечностей.
Свежая, умытая и причесанная я спустилась в зал к тетушке, намереваясь покушать и отправляться в путь-дороженьку. Стараясь держаться подальше от многолюдных столов, я села за самый дальний и свободный столик, обдумывая заказ.
Не успела подозвать одну из девушек, как ко мне за столик подсел юноша. Только я открыла рот, чтобы возмутится, как он прервал меня.
- Я не надолго, милая Корриэлла. Я вижу, что ты нашла себе новое тело, что ж, чудно. Но от долга тебя не спасет. Отыщи жезл, и, быть может, избежишь моей мести, - проговорил он тихо, буравя меня своими глазами.
Глазами такими же, как и у меня. Ярко-желтыми, только с вертикальным зрачком. Треугольное лицо, бледная кожа, бледная настолько, что видны голубые прожилки капилляров под ней. Светлые волосы лежат неровно, образуя на голове творческий беспорядок, а может… Пряча уши.
Где-то внутри серьезно заворочалась тигрица, негодуя и требуя выпустить ее на белый свет. Тщательно сдерживая ее, я проговорила как можно спокойнее.
- Уважаемый, я не знаю Вас, Вы, должно быть, ошиблись. Меня зовут не Корриэлла, и ни о каком долге я знать не знаю. Мне кажется, это некрасиво, не представившись, требовать что-то, - медленно проговорила я, чувствуя, как звериная ярость заполняет все естество.