— Меня интересует подчинение, — признаюсь я. — Хочется попробовать, каково это, принадлежать кому-то.
— Рабство? — он слегка хмурится. — Алесь, с этим, увы, не ко мне. Я беру контроль только на время сессии, ненадолго.
— И еще мне кажется, что я — маза…
— Кажется?
— Не могу же я отхлестать саму себя, чтобы проверить!
— А вот с этим могу помочь, — прищуривается Костя. — Спрашивать, что ты предпочитаешь, полагаю, бесполезно?
— Не хотелось бы начинать с кнута.
— Дурочка, — смеется он. — Кнутом можно приласкать, а ремнем — глубоко рассечь кожу. Все зависит от умения мастера.
— Я не хочу рассечь… — пугаюсь я.
— Да это понятно, — отмахивается он. — Лайт-версия, чтобы проверить твой болевой порог. Хочешь?
— Хочу. А… где? Здесь?
— Нет, конечно. У тебя дома?
— Исключено.
— Тогда у меня. Не бойся, ничего плохого с тобой не случиться. Не хочу подвергать свои яйца опасности, — подмигивает он.
Он спрашивает о стоп-слове, о табу, обещает, что детали мы обсудим по дороге и достает из кармана ошейник.
— Готова его принять?
Готова ли я? Если бы его держал в руках Джеймс, я не раздумывала бы ни секунды. Но мне нельзя о нем мечтать, так к чему сомнения? Какая разница, кто будет моим учителем?
Я опускаюсь на колени и…
— Джей, ты охренел? — спокойно спрашивает Костя у подбежавшего к нам Джеймса. — На ней нет твоего ошейника. У вас устная договоренность? Она что-то скрыла?
— Нет… — Отрицательно мотает он головой. И тут же кивает: — Да.
С интересом смотрю на мужчин, не поднимаясь с колен. И не только я одна — вопли Джеймса привлекли внимание всех в зале.
— Нет — ты не охренел? — уточняет Костя.
— У нас нет договоренности, — рычит Джеймс.
Как сладко он умеет рычать! Я прикрываю глаза, и приятная дрожь пробегает по телу.
— Но она, наверняка, скрыла от тебя, что девственница! — выдает Джеймс.
Твою мать! Он точно охренел! Я распахиваю глаза и приоткрываю рот. Это удар ниже пояса! За что он со мной… так?
— Алесь, это правда? — обращается ко мне Костя.
Вот я взяла и сказала! Особенно теперь, когда на нас глазеют и ловят каждое слово.
Медленно встаю с колен, поправляю платье.
— Костя, я не смогу с тобой поехать, — произношу я. — Пожалуйста, прости.
Игнорирую Джеймса и ухожу из зала. Мне смотрят в спину, я слышу смешки, но иду медленно, как будто никуда не тороплюсь. «Два-один» в пользу Джеймса. Он забил гол… в незащищенные ворота. Навряд ли мне хватит смелости вернуться сюда еще раз. Ищем плюсы? Юлька будет рада.
Из здания я выскакиваю, как ошпаренная. Теперь, когда никто не видит, мне хочется убраться отсюда поскорее. Бегу к станции метро, минуя автобусную остановку. Задыхаюсь, но бегу, пугая прохожих.
— Стой! Да остановись же!
Сильная мужская рука хватает меня за талию. Пытаюсь вырваться, но тщетно.
— Алесси…
Замираю, узнав Джеймса.
— Девушка, все в порядке? — спрашивает кто-то из прохожих. — Позвать полицию?
— Все хорошо, — бормочу я. — Я его знаю. Не надо полицию. Спасибо.
— Алесси, поговорим? — предлагает Джеймс.
— Зачем?
— Как минимум, я хочу извиниться.
Смотрю на него с недоумением. Серьезно? Не поздновато ли для извинений? Но… я не могу отказать Джеймсу. Он все еще держит меня за талию, и я млею от прикосновений. Чокнутая, однозначно.
Получив мое согласие, Джеймс ловит такси.
— Куда мы едем, сэр?
— Ко мне домой, — отвечает он. — Если ты не возражаешь.
Я не возражаю. Я опять забываю, как дышать в его присутствии. Мы сидим рядом на заднем сидении, и он вдруг берет меня за руку.
— Ты замерзла, — говорит он. — Разве можно ходить раздетой? Ночи прохладные.
Вспоминаю, что оставила ветровку в гардеробе. А Джеймс снимает пиджак и набрасывает его мне на плечи. Оглушительно чихаю несколько раз подряд — совершенно случайно, без всякой задней мысли.
— Выпорю… — ворчит Джеймс чуть слышно. — Согрею и выпорю. Нельзя быть такой глупой, Алесси.
Улыбаюсь, потому что мне нравится его план.
= 8 =
Джеймс
Уже и не помню, когда я в последний раз так лажал. Какого черта орал на весь клуб, если сам перед этим благословил девочку на поиски адекватного хозяина? Зачем ляпнул про девственность, чтобы оправдать свой идиотский поступок?