Я не оглядываюсь и, кажется, ничего не чувствую. Ничего, кроме боли, которой пропитывается каждая клеточка моего тела.
Я не знаю, куда мне идти. Реальность оказалась гораздо хуже, чем я могла представить. Будущее без Джеймса кажется мне смертью. Но я сама во всем виновата.
Я сама…
— Александр-р-ра! — рявкают у меня под ухом.
Джеймс? Я оборачиваюсь и сталкиваюсь со взглядом, полным беспокойства. Моргаю и тру глаза, потому что этого не может быть. Джеймс должен смотреть на меня с ненавистью и презрением.
— Пойдем! — рычит он и хватает меня за руку.
Куда он меня тащит? Обратно в дом?!
Я едва переставляю ноги, как деревянная кукла. Джеймс почти швыряет меня на диван и нависает сверху.
— Алесси, я зол, — говорит он так тихо, что по телу бегут мурашки. — Я так зол, что едва сдерживаюсь. Это… — Он кивает в сторону фотографий. — Это отвратительно. Ты можешь объяснить, зачем ты это сделала?
Я киваю и облизываю пересохшие губы.
— Тогда говори. Я внимательно слушаю.
Он отодвигается и садится напротив, закинув ногу за ногу и скрестив на груди руки.
— Прости меня, пожалуйста, — шепчу я. — Я виновата перед тобой…
= 40 =
Джеймс
Да, Бэмби, ты виновата. Это легко читается в твоем взгляде: ты испугана, бледна и практически на грани обморока. Но в том ли ты виновата, в чем сама себя винишь?
Я взбесился, когда увидел, что на фотографиях, выпавших из конверта. Из того самого, что перекинули через забор. Кажется, на это и был расчет. Моя женщина в объятиях другого мужчины! Голая! В развратных позах! На глаза упала красная пелена. Сейчас я даже не помню толком, что наговорил Алесси. Очнулся, когда понял, что она ушла.
Ушла без единого возражения, не пытаясь оправдаться. Ушла, не забрав подарки и деньги. Просто ушла, оставив после себя такую пустоту, что впору выть волком.
Я люблю эту девушку. Факт неоспоримый, какую бы боль ни причинил ее поступок. И я хочу знать, что толкнуло ее совершить глупость. В конце концов, Алесси нашла в себе силы выслушать мои объяснения, и, как минимум, она заслуживает шанс оправдать себя. Я знаю ее слабости. Знаю, какие у нее проблемы. Верю, что она не способна на предательство. Возможно, в том, что произошло, есть и моя вина? Я что-то упустил, не обратил внимания, проигнорировал? Хорошо бы, это случилось до нашего знакомства. Но нет, фотограф заботливо разместил в кадре газетку с датой, и навряд ли это фотошоп. Да и судя по тому, как ведет себя Алесси, снимки недавние.
Слушаю сбивчивый рассказ, и едва сдерживаюсь, чтобы не перебивать. На языке вертится куча вопросов. Почему глупые девчонки не сообщили в полицию? Да пусть даже не о подпольном казино, а об утере паспорта! Почему решили, что справятся сами? Что за нелепое желание таиться от людей, которые могут помочь хотя бы советом? Но главный вопрос, конечно же, ранит больнее всего. Почему Алесси не обратилась за помощью ко мне?
Я догадываюсь, почему. Дурацкие принципы! Не просить ни о чем, иначе случится беда. Первую просьбу она позволила себе в Нью-Йорке, после того, как я признался ей в любви. Боже, но неужели нельзя было попросить денег в долг? Хотя бы! А чем она думала, соглашаясь на фотосессию? Если бы ее обманули? Изнасиловали? Пустили бы по кругу какие-нибудь извращенцы…
Громкий треск пугает и меня, и Алесси. Я с удивлением обнаруживаю в руках обломки какой-то деревяшки.
— Это… на столе стояло… — поясняет Алесси в ответ на мой немой вопрос. — Что-то декоративное…
А-а-а… Точно, стояло. Хлипкое оказалось, если треснуло в моих руках.
— Это все? — сурово спрашиваю я. — Ты все рассказала?
— Д-да… Джей, я хотела раньше, честное слово! Я… я не знаю, как так получилось…
— Зато я знаю, как.
Черт! Мне так хочется прижать к себе глупую девочку… Но ласка ничему ее не научит! И в похожей ситуации она поступит так же, надеясь, что ее простят.
— Я не хотела… Мне очень стыдно.
— Это радует. Тебе и должно быть стыдно.
Алесси покрывается красными пятнами: алеют уши, щеки, шея.
— Пожалуйста, прости меня… — шепчет она. — Накажи… только прости…
А это стоит обдумать. Кажется, о чем-то таком и говорил Дэвид, когда предлагал мне смоделировать ситуацию, похожую на ту, где Алесси придумала себе вину с аварией. Она попросила — и случилась беда. А теперь она не просила — и наши отношения под угрозой.
Мне не дает покоя и тот факт, что фотографии подбросили. Если бы я узнал об этом случайно или от Алесси, то все равно злился бы, но не так сильно. Я выгнал Алесси из дома! Хорошо, что вовремя опомнился, но все же… Значит, фотосессия подстроена? Или ею воспользовались случайно?