Я так боялась новой встречи, когда сбежала, что не сразу поняла, как рада видеть Джеймса. Ничего хорошего я не ждала, навряд ли известный ресторатор пришел в дешевое кафе, чтобы перекусить. Хмурился он или сердился, не имело значения. Рядом с ним у меня в животе порхали бабочки. Если бы могла, смотрела бы на него, не отрывая взгляда, слушала бы его голос, вдыхала аромат его парфюма.
Может, Юлька права? Мне действительно пора к психиатру?
Я никогда не влюблялась. Меня воспитывали домашней девочкой и загружали так, что времени не оставалось «на глупости». Увлечения были, но вот так серьезно, как сейчас, никогда. У меня не дрожали колени, не перехватывало дыхание, не пылали щеки, и не кружилась голова.
И почему он? Садист, для которого женщины — рабыни и игрушки одноразового использования. Я не знаю ответ, хотя честно пытаюсь его найти.
Наверное, это пройдет. Должно пройти, иначе как жить дальше? Я только дождусь его звонка. А если он не позвонит? Нет, еще три дня — и все. Надо забыть Джеймса и искать новую работу. Любовь — это глупость, блажь. Мне нужны деньги, чтобы закончить учебу, вот что главное.
Если я не смотрела в потолок, то изучала сайты БДСМ-сообществ. Теперь меня интересовали мазохисты и рабы. Структура отношений, правила, физиология сабспейса… Мазам нравится боль? Или то, что ей сопутствует? То, что во время или после? Или до, когда от сладкого стыда тело становится ватным? Можно ли научиться терпеть боль? Нужно ли? А отдаться во власть другого человека — полностью, без колебаний и недоверия — это хорошо или плохо? А если хочешь этого так, что ни о чем другом и не думаешь?
Полоски от стека прошли быстро. В первый день я рассматривала их в зеркале и представляла, что это клеймо. Печать Джеймса. Я вспоминала давление ошейника и сбруи. Они как будто привязали меня к Джеймсу. Как жаль, что я поторопилась…
Звонок телефона застает меня врасплох. Я чищу зубы в общей ванной комнате, и по утрам сюда очередь. Разговоры не приветствуются, но как я могу не ответить Джеймсу? Да, это он. Я чувствую это.
— Добрый день, сэр, — выпаливаю я, сплюнув зубную пасту.
— У тебя определился номер? — спрашивает он вместо приветствия.
— Нет.
— Откуда ты знаешь, что это я?
— Почему вы уверены, что я обращаюсь так только к вам? — парирую я.
Когда Джеймс не гипнотизирует меня взглядом, я могу быть дерзкой.
— Туше, — смеется он. — Алесси, ты не передумала?
— Нет, сэр.
В дверь начинают колотить.
— По телефону можно и в другом месте поговорить! — кричит соседка. — Алеська, совесть имей!
— Мое время еще не закончилось, — отвечаю я, прикрыв микрофон.
— Ты не одна? — интересуется Джеймс. — Не можешь говорить?
— Простите, сэр. Могу. Я вас слушаю.
— Но там кто-то… стучит?
— Это соседи. Квартира коммунальная. — Он молчит, и я добавляю: — Много хозяев, у каждого по комнате, а ванная общая.
Как еще объяснить иностранцу, что такое коммуналка?
— А-а-а… — тянет Джеймс. — Если не передумала, то приходи завтра в клуб.
Он называет время.
— Я приду, — обещаю я. — Обязательно приду.
Он хмыкает и отключается, не попрощавшись.
— Ты опять намылилась в свой клуб? — подозрительно спрашивает Юлька.
У нее есть все основания для подозрений. Весь вечер я «чищу перышки» — обновляю депиляцию, делаю маски. В конце концов, если на меня будут смотреть, то стыдно плохо выглядеть. Так что отпираться бесполезно.
— Ты возражаешь? — отвечаю я вопросом на вопрос.
— Да! Алесь, может, хватит? Тебе прошлого раза мало?
Вздыхаю и смотрю на подругу. Как объяснить ей, что Тема — это наркотик, и я уже прочно подсела на иглу?
— Мало, — признаюсь я. — Хочу еще. Юльчик, если тебе это сложно принять, я могу…
— Замолчи! — Юлька бледнеет. — Просто заткнись, хорошо? И иди, куда хочешь.
— Юль…
— И не смей даже намекать, что я брошу тебя из-за этого!
— Юлечка, прости. Я понимаю, как дико это выглядит, но если я такая, то не смогу быть другой, понимаешь?
— Понимаю, — вздыхает Юлька. — Я волнуюсь за тебя, дурочка. Вдруг какой маньяк…
— Это приличное место. Честное слово.
— Можно с тобой? Я хочу посмотреть.
— В другой раз, — перебиваю ее я. Только не сегодня! Еще не хватало, чтобы она это увидела. — Мне нужно получить разрешение, чтобы привести тебя. Хорошо?
— Договорились, — соглашается Юлька. — Ты надолго?
— Если останусь до утра, напишу тебе.
Я боюсь. Боюсь так, что не чувствую ни рук, ни ног. Тронь меня сейчас — и я завизжу. Все тело, как натянутая струна.