Командору расхотелось изучать землян.
А рядом была Планета Врат...
Большая комната, низкая и квадратная. Полумрак. Стены, пол, потолок, приземистая массивная тяжелая мебель - все обтянуто темно-коричневыми, тяжелыми шкурами. На столе - скатерть белого шелка. Перед голубоватыми, тусклыми зеркалами - неподвижные, белые языки свеч.
Старик неподвижно сидел на полу и почти сливался со своей комнатой. От огромной, подплесневелой книги медленно поднялось его лицо - коричневое, изрезанное неправдоподобно глубокими и правильными морщинами. В его выражении была только усталость, смешанная с безразличием.
Бесшумно отворилась толстая кованая дверь. Вошел человек без возраста, в простой белой хламиде до пят. Как привидение, скользнул в угол, к старику. Чуть склонился. В слабом свете блеснул бесцветный, полупрозрачный шелк шарфа, покрывающего его длинные волосы. Ни шороха, ни звука дыхания. Свечи тоже горят бесшумно.
- Древние начертания завершаются. Чужой корабль прилетел к нашему солнцу.
Старик кивнул - без выражения.
- Что будем делать мы, учитель?
- Ничего. Все - забота других. - Равнодушная складка у губ, на лице, когда-то бывшем и добрым, и веселым.
- Учитель, ведь... вам, вас...
- Да, меня не волнует. - Размеренный кивок. Два глаза - как два сгнивших, некогда драгоценных камня.
- Но знания говорят...
- Они утверждают разное. А я понял Истину. Может, я ошибаюсь, и на самом деле меня коснулась стрела ТЕХ. Мне все равно. Я хочу одного - разорвать все связи. - Его голос вдруг стал жестким, и ученик вздрогнул. - В том числе и с тобой. Все суета, майя*, и ее призраки способны только надоедать мне, нарушая Главное Воссоединение.
* Сложнейшее понятие иллюзии существования привычного мира; здесь - в своей самой распространенной, вульгарной трактовке: "Мира нет, есть только Пустота".
- Но...
Старик, как робот, положил иссохшую ладонь на молодую, сильную руку:
- Будь гуманен и не старайся мучить меня жизнью. Ты сам со временем постигнешь мою правоту.
Одна из стен комнаты внезапно исчезла. Внутрь рванулся голубой, словно липнущий к одежде свет. Все вокруг обзавелось резкими, злыми тенями. В шерсти шкур вспыхнули тысячи острых огоньков. Стали видны потертости. Ученик отвернулся и, закусив губу, всматривался в бесцветную растрескавшуюся пустыню, в кажущиеся матерчатыми муляжами скалы. Белесые вихри песка вели вечное кружение под огромной, мутной чашей неба, иссохшего от жары. Старик закрыл глаза и произнес голосом, выжженным, как земля снаружи:
- Я ухожу. Я, Сторож Врат, добровольно сливаюсь с Абсолютом. Отныне Врата открыты и пространства планеты не заперты друг от друга. Я свободен от своих обетов.
Земля не застонала и не закачалась, как убиваемый спящий человек не успевает вздрогнуть. К тому же многие силы Мироздания сдвигаются незаметно для людского, мало внимательного глаза.
Учитель медленно завалился набок. Ученик стоял и смотрел. Он не имел сил даже на шаг. Еще мгновение - и воля старика кончила свою смертоносную работу. Он остался на полу грудой темно-кофейной одежды. Стена опять потеряла прозрачность, и комната снова стала совсем обычной, непролазно-темной после света, почувствовался резкий запах шкур, потянуло неприятным, удушающим дымом от заколебавшихся свеч.
- Учитель!
Глаза того были закрыты.
Ученик (сейчас стало видно, как он молод, почти юн) стоял и плакал. Молча, отчаянно взывал к Старшим - к тем, чья мудрость и сила неизмеримо выше сознания умершего Сторожа.
"Коллапс личности необратим" - эта мысль очень походила на обычную, но ее появлению не предшествовала никакая подготовительная активность мозга. Нетренированный человек, не знающий свое сознание, принял бы ее за собственную. "Если индивидуальность согласилась заложить в себя программу саморазрушения и согласилась с ее работой - тут бессильны Старшие всех уровней Бесконечности".
Ученик бросился на пол. Ментальный контакт был сметен бурей черного, бесящегося отчаяния. Промелькнул только последний обрывок: "Мы делали что могли..."
Представители относительно высших стадий разума не могут действовать за относительно низших. Только - вместе, только - добровольно...
...А жалкий огрызок, оставшийся от Сторожа Ворот, витал на Уровне Мира-Без-Бурь. Огрызок был способен только на смутное осознание своего существования и бесконечное наслаждение этим чувством. На этом Уровне не существовали ни память, ни тот, кто сейчас лежал на полу комнаты.
Все это есть только в сложных, гораздо более высоких Мирах. Там, где в вечном спазме бьются и Планета Врат, и вся Метагалактика.
Старшие предоставляют возможности. Сливают вроде бы несвязанные цепи причинностей. И поэтому на древней арене сейчас должны появиться вроде бы случайные лица. Но так покажется лишь тем, кто некомпетентен.
Люди, и за всеми ними - тени Сил.
Кто думает, что действует сам по себе, - действует с кем-то.
Смутные следы движений - таких могучих, что, попади их источники на Уровень нашей Вселенной, она сгорит от одного-единственного выдоха этих Сил.
С кем ты?
Микрокосмос - макрокосмос. Вечность. И люди, не думающие о том, как тесно они с ней спаяны, слиты.
Спаяны с какой из двух Вечностей, которые есть Одна? Легче спать, не пытаться думать. Но...
Люди - тени, которые отбрасывает Беспредельность. Беспредельность - тень Людей. И то, и то верно.
Сутки орбитального полета прошли спокойно. Серо-белая, шершавая от жара планета плыла внизу. Пустота над ней, пустота под ней и вокруг нее, сумасшедшая топка местного солнца... Экипаж умолял разрешить хотя бы облеты на катерах, по низким орбитам. От беспрерывности просьб мог чокнуться даже компьютер - но Истомин пока держался.
Через двадцать пять часов облета малый двигатель внезапно дал незапланированную коррекцию - и отключился. На этот раз аварийная сигнализация сработала, коридоры наполнились режущими дерганьями багрового света вперемешку с утробным воем сирен.
Но это совершенно не убавило беззаботности экипажа. Всем как-то поверилось в высокоразумных и доброжелательных инопланетян. В амортизационные кресла большинство людей кинулось по одной-единственной причине - чужаки могли не совсем умело сработать с земным кораблем.
А "Дальний" падал на планету - как клочок фольги на жаровню. И его скорость росла быстрее, чем в естественных условиях.
Происходящее было неожиданностью даже для Озр.
В самом начале коррекции Командор поняла, куда разворачивает планетолет*. И стала действовать.
* Подобная автоматическая ориентировка - часть навыков любого Десантника.
Немедленно оголить ближайший световод. Зажать его в пальцах. Но машины не слушаются. Озр оказалась в положении, недавно испытанном земным капитаном. Единственное отличие - Командор не переставала подсасывать информацию из ходового компьютера и великолепно знала, что, где, в какой степени неисправно.
Но эта информация ничего не меняла.
Через две минуты "Дальний" впился в воющий и визжащий воздух - тот корчился под ним, на доли секунды становился твердой поверхностью и расшвыривался по сторонам.
Удар о камни, пережженные солнцем, превращенные им в подобие скелетов губок. Вверх, в стратосферу, рванулся столб из бесцветных, рваных обломков они падали назад как великанская, режущая зола.
Планетолет должен был испариться в термоядерном взрыве, стать отцом огромного кратера-вулкана. Но в реальности - только лязгнули зубы людей и окончательно перемешались внутренности некоторых, особо хрупких приборов кометологов.
Десантник не верит Бездне. Первой модернизацией земного корабля был дистанционно смонтированный в машинном отделении и затерявшийся среди механизмов простенький генератор защитного поля. Естественно, с абсолютно автономной системой управления и невероятным запасом прочности.