IV
Я едва успел войти в дом и переброситься с Бади парой слов, как в гости пожаловали Темиркан и Бесагур — друзья моей далекой детской поры. В юном возрасте у человека бывает немало друзей, прежде всего среди сверстников, соседей, одноклассников. После этого границы дружбы значительно расширяются. Растет число друзей, и все же наиболее близки сердцу те, кого ты узнал еще в пору детства и в преданности которых не раз убеждался. К их числу как раз и относятся Темиркан и Бесагур. Во многом с ними схож и Хацама. Никогда он не дал мне повода усомниться в своей честности и искренности, но поскольку срок нашей дружбы с ним поменьше, я считаю Хацаму просто младшим среди братьев. А младшего вроде бы принято любить даже больше других.
— Каким солнцем, каким дождем тебя занесло? — улыбаясь, трясет мою руку Темиркан. — Обычно ты по воскресеньям приезжаешь.
— Вот соскучился, проведать вас решил, — отвечаю я. — Заодно, глядишь, и для газеты какой-нибудь материал подвернется.
— Как же, читаем твои статьи! — с важным видом замечает Бесагур.
— Написал бы ты о наших овощеводах. Как-никак, а в целом районе они заняли первое место. — Эта мысль, похоже, давно пришла Темиркану в голову, и теперь ему представилась возможность высказаться.
Спрашиваю его:
— Откуда такая осведомленность, ведь я еще и слова не успел сказать?
— Ты о чем? — вопросом на вопрос отвечает Темиркан.
— Да ведь я как раз из-за овощеводов и приехал!
— Правда?
— А ты думал, только вы в селе все знаете? В городе тоже наслышаны об успехах овощеводов.
— Только, прошу, о Гадацци больше ни слова. — Темиркан слегка хмурится. — Позавчера в районной газете его расхвалили, так людям это не понравилось. Гадацци носит звание бригадира, а пользы от него никакой. Сняли бы его поскорей, так было бы лучше. Ну, в общем, сам во всем разберешься.
По правде говоря, я и сам удивился, как это Гадацци, который если и любит работать, так только на своем приусадебном участке, вдруг оказался среди колхозных передовиков. Если Темиркан говорит правду, — а я в этом ни на секунду не сомневался, — то в этой ошибке есть изрядная доля моей вины. Недавно в номер надо было заслать небольшую информацию. Товарищи из районной газеты посоветовали похвалить бригаду Гадацци. Я поверил им, и, выходит, напрасно.
— С каких это пор Гадацци стал передовиком?! Если бы бригадир третьей бригады не уехал на учебу, никто бы и знать не знал о существовании этого Гадацци, а тут на тебе — передовик! — Бесагур не удержался, тоже вступил в разговор.
— Гадацци всего месяц-другой бригадиром работает, а бригада при нем только снизила свои показатели!
— Человек, можно сказать, в лучах чужой славы купается, а вы ему еще в ладоши хлопаете! — распаляется Бесагур.
— Ладно, — уже более миролюбиво заявляет Темиркан, — не будем журналисту свое мнение навязывать, он и сам не слепой, до правды докопается. Лучше расскажи нам, какие новости в городе?
— Что вам рассказать, не знаю.
— Да ведь ты в газете работаешь…
— Вот там мы и публикуем все новости… Лучше вы мне о своих новостях расскажите.
— Тогда спрашивай того, кто из Дейыкау, — кивает Темиркан на Бесагура.
— Ты, кажется, собираешься злословить о селе, в котором живут мои родственники по матери? — улыбаюсь я.
— Зачем злословить? Речь идет о том, что было на самом деле.
В нашем селе живут выходцы из самых разных горных ущелий, при случае они любят пошутить, посмеяться друг над другом. Злые упреки в споре, конечно, отпадают, а на добрую шутку разве можно обижаться? Вот они и стараются метким, к месту сказанным словцом одержать над соперником моральную победу. В этой перепалке острые языки не щадят ни одно село, но, кажется, особенно достается Дейыкау. Вот и теперь Темиркан пытается сразу же избрать это село мишенью для своих шуток.
— Благородство жителей Дейыкау — для многих предел несбыточных мечтаний, до них им еще тянуться и тянуться. — Бесагур держится достойно. — И потом, почему жители Бадыкау, потешаясь над другими, сами себя считают безгрешными ангелами?
— Ничего мы не считаем, — отвечает Темиркан. — Пожалуйста, если хочешь сказать что-нибудь о нас, говори, не стесняйся, а мы послушаем.
— В таком случае, ты, Казбек, извини, если чуточку задену односельчан твоего отца. Сам видишь, Темиркану очень хочется меня завести, а чего не сделаешь ради друга…