Все так перемешалось, что Клода легче было застать в Париже, чем в Версале. Утром он вышел в палящий августовский зной, направляясь к кафе «Фуа». В иные годы август заставал его сидящим у открытого окна в Бур-ла-Рен.
– Доброе утро, мэтр д’Антон, – поздоровался он. – Мэтр Демулен. Не знал, что вы знакомы. – Кажется, это открытие причинило ему боль. – Что скажете? Так дольше продолжаться не может.
– Думаю, нам следует положиться на ваше мнение, мсье Дюплесси, – сказал Камиль. – Вы не думаете, что мсье Неккер может вернуться?
– А что это изменит? – ответил Клод. – Тут не справился бы даже аббат Терре.
– Есть новости из Версаля? – спросил д’Антон.
– Я слышал, – сказал Камиль, – что, когда королю надоедает охотиться, он залезает на крышу и стреляет по кошкам придворных дам. Как думаете, это правда?
– Я бы не удивился, – ответил Клод.
– Многих поражает, насколько ухудшилось положение после Неккера. Если мы вернемся в восемьдесят первый год, то, если верить ревизорам, тогда был профицит.
– Состряпано, – уныло промолвил Клод.
– Неужели?
– Не подкопаться.
– Вот вам и Неккер, – заметил д’Антон.
– Не судите его слишком строго, – возразил Камиль. – Возможно, он полагал, что важнее всего доверие общества.
– Иезуит, – сказал д’Антон.
Клод обернулся к нему:
– Говорят, д’Антон… слухами земля полнится… что ваш патрон Барантен уходит из Палаты акцизных сборов – его пригласили возглавить Министерство юстиции в новом правительстве. – Он улыбнулся усталой улыбкой. – Для меня это печальный день. Я бы все отдал, чтобы этого избежать. Это может дать толчок непредсказуемым стихиям…
Его взгляд остановился на Камиле. Этим утром Камиль вел себя на редкость благонравно, но, с точки зрения Клода, он определенно был стихией непредсказуемой.
– Мэтр Демулен, надеюсь, вы больше не вынашиваете замыслов жениться на моей дочери?
– Напротив.
– Если бы вы могли посмотреть на это с моей точки зрения.
– Боюсь, я способен смотреть на это только с собственной.
Мсье Дюплесси отвернулся. Д’антон положил руку ему на плечо:
– Насчет Барантена вы можете сказать что-нибудь еще?
Клод поднял указательный палец:
– Чем меньше будет сказано, тем лучше. Полагаю, я не сболтнул лишнего. Надеюсь на скорую встречу. – Он уныло взглянул на Камиля. – И вам всего доброго.
Камиль смотрел ему вслед.
– Слухами земля полнится! – выпалил он. – Вы когда-нибудь такое слышали? Надо устроить состязание между ним и мэтром Вино, кто употребит больше клише. Хм, – внезапно добавил он, – я, кажется, понял, что он имел в виду. Вас собираются позвать в министерство.
Вступив в должность, Неккер сразу начал договариваться об иностранном займе. Парламенты созвали снова. Цена на хлеб выросла на два су. Двадцать девятого августа толпа сожгла караульные будки на Новом мосту. Король нашел деньги, чтобы ввести в столицу войска. Солдаты открыли огонь по толпе из шестисот человек, семеро или восьмеро были убиты, раненых никто не считал.
Мсье Барантена назначили министром юстиции и хранителем печатей. Толпа соорудила из соломы куклу его предшественника и сожгла ее на Гревской площади под гиканье, свист, треск, шипение пламени и пьяные песни гвардейцев, которых расквартировали в столице и которым были по душе подобные развлечения.
Д’Антон изложил свои резоны четко, бесстрастно и не увиливая. Он заранее продумал, что скажет, поэтому был предельно недвусмыслен. О том, что Барантен предложил ему пост секретаря, скоро узнают в Отель-де-Виль, министерствах, везде. Фабр посоветовал ему подарить Габриэль букет и сообщить ей об этом как можно мягче.
Дома были мадам Шарпантье и Камиль. Когда он вошел, они замолчали. Атмосфера сгустилась, но Анжелика решила принять удар на себя. Она просияла и расцеловала зятя в обе щеки.
– Дорогой сынок Жорж, – сказала она, – прими мои самые сердечные поздравления.
– По какому поводу? – осведомился он. – Процесс не завершен. В наши дни судоговорение тянется, как патока.
– Мы слышали, – сказала Габриэль, – что тебе предложили должность в правительстве.
– Да, но я отклонил предложение.
– А я вам говорил, – заметил Камиль.
Анжелика встала:
– Пожалуй, я пойду.
– Я провожу тебя, – сказала Габриэль заученным тоном. Ее лицо пылало.
Она встала, женщины вышли, за дверью раздался шепот.
– Анжелика научит ее хорошим манерам, – сказал д’Антон.
Камиль сидел и улыбался.
– Ты так доверчива. Входи, успокойся и закрой дверь, – сказал д’Антон вернувшейся жене. – Постарайся понять, что я сделал это ради нашего будущего.