Ей было всего пять лет, когда она утратила свободу. Отстала от своих родичей, спасающихся бегством. Нападение банды ловцов душ было внезапным, посреди ночи, когда все спали. Её семья устроилась на ночлег чуть поодаль от костровища, и старшие успели сообразить, что происходит. Пока бандиты громили основной лагерь, мать приказала дочерям хватать малышей и скрываться в лесу, а сама бросилась на врага. Но даже будучи опытным воином, даже обратившись в страшного зверя, даже впав в состояние исступления, она была бессильна против острой стали, а когти и зубы не справились с броней, защищающей нападавших. Полный яростного отчаяния вой заглушил крики и ругань, когда ее подняли на посеребренные копья. Беглецы смогли бы раствориться в ночной мгле, да только наскочили на арьергард налётчиков. Тут маленькой Эйо* повезло ещё раз, сестра просто сунула её в заросли, когда саму девушку уже схватили за волосы и поволокли. Насытившись кровавой бойней, пленив с десяток сородичей Эйо, отряд уходил из леса. Всадники растянулись колонной на сотню метров, между лошадьми была протянута верёвка, к которой привязали пленников. И им приходилось брести, чтобы не попасть под копыта. Будь девчонка постарше, пересидела бы тихонько, подождала ухода бандитов. Но как об этом мог догадаться пятилетний ребенок? Выползла из кустов, и точно была бы затоптана. Однако была замечена, схвачена крепкой грубой рукой, небрежно заброшена на круп коня, поэтому не попала вместе с родственниками на рабский рынок, и не сгинула безвестно. Хотя впоследствии не раз жалела о таком выборе судьбы.
К сожалению, сколько бы ни прошло лет со дня последних катаклизмов, но одного лютого изъяна люди до сих пор не утратили. Каннибализм. Не только нечисть до сих пор нередко прибегала к такому легкому способу получения ценной пищи. Сами люди все еще периодически продолжали страдать данным пороком.
Да, сама Гиена тоже была далеко не святой, но людоедство для нее было скорее вынужденной мерой. Ведь в те моменты, пока она не сидела в клетке, Гиена участвовала в боях на закрытой арене. Боях до смерти. С людьми, с другой нечистью или нежитью, с себе подобными оборотными. А когда много дерешься, то нужно много есть, чтоб быстро приходить в форму в короткие сроки. И так как бои, в основном и оканчивались гибелью одного или нескольких соперников, то тела погибших гладиаторов часто попадали на стол победителям. Ведь ничто так хорошо не заращивает раны молодого крепкого оборотня, как свежее, парное мясо. А мяса нужно было очень и очень немало.
Гиена уже настолько сильно привыкла к своему маленькому мирку в виде пары комнатушек-клеток и образу жизни, что и не хотела бы менять его на другой, ведь новая жизнь – это новые проблемы. Вот только новая жизнь совершенно была иного мнения…
***
Ее вели где-то по колено в вонючей то ли воде, то ли жиже, с крепко связанными руками, в ошейнике, повернутом шипами внутрь и завязанными глазами, чтоб ничего не видела, так же закрыли уши, чтоб не слышала лишних разговоров, во рту был кляп, чтоб не кусалась, а на голову ей надели мешок. Так, на всякий случай. Но чувствительный нос молодой самки оборотня улавливал каждый минимальный новый или необычный запах. Поэтому все их продвижение накрепко запечатлелось в ее мозге, и девушка легко бы могла найти обратную дорогу, если бы представился случай для побега. Только вот возможности совсем не предвиделось, ни до вонючей воды, ни после. Ее охраняли круглосуточно. Похитители, а ее именно похитили, увели прямо из клетки, в которой она жила столько лет, не спускали с нее глаз ни днем, ни ночью. Даже сделать свои дамские дела без того, чтоб ее не охраняли, не удавалось.
Поначалу она еще пыталась сопротивляться, бросалась на выкравших ее людей. Толпа неизвестных выломала замок в ее клетке-комнатке, даже не дав прийти в себя. Уставшую, горячую, только пережившую очередной сложный бой и зашивание ран наживую, ее попросту спеленали. Накинули целую сеть ремней на шею. А потом, когда она повалилась без сил, под воздействием аконита, натянули ошейник, в котором ее выводили на арену, и закрепили для надежности цепями со всех сторон. Поначалу она пыталась оборачиваться, падала и отказывалась идти, издавала громкие призывные крики, созывая оборотней, которые возможно проживали в местности, по которой ее вели. Но все ее попытки оказывались бесплодными, ибо ее держали одновременно несколько человек, а веревки и цепи, которые ее удерживали, были хорошо вымочены в настойке аконита, лишающем сил подобных ей.