Поначалу он был твердо намерен забрать их. Однажды он даже прилетел за ними. Ему довелось увидеть их — мельком. Рио и Бейл как ни в чем не бывало играли среди садов вместе с детьми Наббери. Счастливые и беспечные малыши, которые ничего не знали ни о политике Первого Ордена, ни о том, сколько миров в галактике еще ненавидят их отца.
И он не смог… просто не смог приблизиться больше ни на шаг. Не смог вырвать сына и дочь из рая и сделать их пешками в той жестокой игре, в которую сам был вовлечен по воле судьбы. И потом, как рассказать им правду? Их отец — властитель всей галактики? Их мать — древнее божество? Даже если бы они поверили всему этому, правда встала бы непреодолимой стеной между ними и остальным миром; между ними и другими детьми, их сверстниками.
Уж он-то, Бен Соло, знал это. Когда-то известие об истинном происхождении Леи Органы точно так же сделало изгоем его самого. Заставило замкнуться. Стоит ему вторгнуться в хрупкий светлый мир, в котором сейчас живут его дети, — и он их погубит.
— Генерал Органа позаботится о них. Я знаю, — вздыхает он и отворачивается, пряча глаза.
Нет, он не сожалеет о своем решении. Он знает, что поступил правильно. Кайло Рен — не наивный юный идиот, каким был его дед, когда угодил в сети Палпатина. Он осознанно принял тяжесть власти и отлично понимал, каких жертв она может потребовать. Это — только одна из них, не больше и не меньше.
Когда-нибудь придет срок рассказать детям правду. И тогда они, очевидно, возненавидят его, как он прежде возненавидел — или только считал, что возненавидел, — мать и отца, бросивших его. Что ж, у Рио и Бейла было это право. Но когда-нибудь, возможно, они поймут, почему он поступил так. Как понял и он сам, стоило ему стать отцом.
— Все, чего бы я хотел — это хоть раз увидеть их лица. Вблизи…
Посмотреть, на кого они похожи. Впервые в жизни почувствовать, что его дети — это нечто большее, чем два чистых ангельских образа, сверкающие где-то на краю сознания. Однако он боится показываться им на глаза. Боится испугать их, но еще больше — того, что едва увидав его, они тотчас сами догадаются, кто перед ними.
Ничего не объясняя, Рей берет его за руку — и в следующий миг картина перед глазами начинает меняться. Вместо маленькой спальни с простой неброской кроватью, в которой ни одна душа, наверное, не признала бы личные покои Верховного лидера, перед глазами проявляются очертания просторной детской комнаты: высокий потолок, стилизованный под звездное небо, широкие фигурные окна, шкаф во всю стену, заполненный игрушками, среди которых попадаются стальные модели звездных кораблей. Это Бейли, тут же поясняет Рей. Их сын увлекся конструированием звездолетов с тех пор, как мама улетела…
Она осторожно склоняется над одной из детских кроваток, где из кучи легких одеял виднеется темноволосая головка. Кайло встает за ее спиной. Он боится даже вздохнуть, чтобы ненароком не потревожить сладкий сон мальчика. Все, что ему остается, это жадно рассматривать черты ребенка сквозь предрассветный сумрак — и чем больше он вглядывается, тем отчетливее различает в своем сыне сходство с другим мальчишкой, которого Бейл никогда не узнает…
Нет, происходящее сейчас — не сон. Это чудо. Чудо, которое кажется ему таким хрупким и таким прекрасным.
Кайло оглядывается на другую кроватку, где спит их дочь, названная в честь редкого горного цветка. Он подмечает густые шелковые кудри. Потом Рио поворачивается во сне — и наконец-то отец может рассмотреть ее лицо. Несомненно, это дочь Рей! Такие же чувственные скулы и очаровательные ямочки возле губ, которые тотчас появлялись вместе с одним намеком на улыбку — а девочка мягко улыбается во сне. Уже сейчас в этом ребенке можно увидеть зачатки будущей грациозной и сильной женщины.
Над кроватью Рио висит несколько детских рисунков — и почти на каждом из них изображена Рей. Иногда ее трудно узнать, но все же это она.
— Они скучают… — хором выдыхают отец и мать.
Бейли мечтает, что когда вырастет, он сам соберет корабль, на котором сможет покинуть Набу. Он отправится в путешествие, чтобы разыскать маму.
Рей молчит, однако Кайло ясно видит, что в эти мгновения она с трудом подавляет слезы.
Они оба знают, что следует сделать. Как будет лучше всего для их малышей.
Рей поднимает глаза и смотрит на Кайло, не то надеясь, что он поддержит ее, не то, напротив, — что он ее отговорит. Они оба понимают, как скверно она собирается поступить с беззащитным детским рассудком, но еще хуже — заставлять Рио и Бейли страдать, как страдала она сама, — в ожидании чуда, которому не суждено исполниться.
Немного подумав, Кайло сглатывает тяжелый ком. И кивает.
Рей наклоняется ближе — к самому крохотному пухленькому личику Бейли. Тепло ее руки касается нежного лба.
Она похищает воспоминания сына. Проникнув в его разум — открытый, светлый, полный самых невероятных фантазий — Рей манипулирует им, стирая все, что может причинить мальчику страдания.
Затем наступает черед Рио.
Да, Рей сознательно отнимает у детей самое драгоценное. Воспоминания об их старом доме посреди Лианормских болот и о матери, которая всегда любила их и всегда будет любить — все это было изъято из их памяти и надежно заперто за незримой внутренней дверью, тайным блоком, преодолеть который без посторонней помощи они оба сумеют еще нескоро. В новой версии брат и сестра Соло с самого рождения живут в Озерном краю под опекой леди Наббери и своей бабушки, генерала Леи. Они не знают ничего о своих родителях.
Когда-нибудь Рей сама уберет все ментальные замки и позволит детям узнать правду. Но пока следует поберечь их.
Мать, впрочем, не уходит из их памяти окончательно. Она остается как абстрактный образ теплоты и заботы, облаченный в фантазии и обрывки ощущений, — сродни тому, как Лея порой чувствовала Падме и даже иногда представляла ее себе. Рей ясно понимает, что перед детским взором всегда должен витать некий сияющий дух, чтобы сберечь в сердцах детей доброту и Свет.
Наконец Рей поднимается на ноги. Кайло с замиранием сердца ловит взглядом каждое ее движение. В этот миг, счастливый и грустный одновременно, он, прославленный темный рыцарь, окончательно понимает — понимает с неведомой прежде ясностью, — что ничего в жизни не хотел бы так сильно, как быть обычным человеком, не знающим ничего о Силе и не имеющим отношения к Первому Ордену.
Крифф, как бы он хотел просто воспитывать своих детей! Каждый день катать их на своих плечах, играть и дурачиться. Временами отчитывать за шалости. И учить их — не только путям Силы, но и всему остальному, что знает сам. Хотел бы видеть Рей каждое утро с дымящейся чашкой кафа в руках; в неброской домашней одежде и с тремя нелепыми колечками в волосах. Хотел бы, чтобы они шутили и подкалывали друг друга, и временами ругались из-за грязных носков под диваном или из-за беспорядка в доме. Как все семейные пары, женатые не первый год. Чтобы дождливыми вечерами они все вместе собирались в гостиной и вспоминали славные истории из их с Рей боевого прошлого. Чтобы он укладывал детей спать, наблюдая, как они спорят из-за того, какую сказку папа прочтет на ночь…
Но этой мечте не суждено сбыться. Он знает это. Он принял это. И ему некого винить.
Он вновь смотрит на спящих близнецов — на этот раз без тени печали. Они с Рей всегда будут рядом. Всегда будут помнить о своих детях, заботиться о них, насколько им позволят обстоятельства. Даже если Рио и Бейли не почувствуют этой заботы.
Кайло берет жену за руку — и тоска в сердце немного притупляется.
— Спасибо, — слабо шепчут его губы.
До рассвета остается совсем немного. Но пока у них еще есть время побыть семьей.