Его кожа была горячей, но не настолько, чтобы бить тревогу. Рей успокаивала себя, вспоминая слова Маз о том, что небольшая температура — это даже на пользу.
— Спасибо…
Что-то заставляет ее услышать это единственное слово, в нынешней ситуации звучащее настолько неуместно, что кровь холодеет в жилах. Это слово произнесено одними губами, на выдохе, и предназначено вовсе не ей.
Она ощущает нежное прикосновение еще теплой ладони умирающего к лицу его убийцы и готова поклясться, что видит ужас и скорбь в глазах Хана с такой невероятной ясностью, будто это она сама, Рей с Джакку, стоит сейчас на том узком мостике над осциллятором на месте Кайло.
Тело Хана падает в пропасть.
Его сын бессильно опускается на колени. Кажется, он сам поражен своим поступком.
— Нет, нет… — кричит Рей во весь голос, во всю силу своих легких и тут же утыкается лбом в крепкое дружеское плечо Финна.
Монстр поднимает голову и встречается с ней взглядом…
Финн, которого он ранил. По, которого он пытал. Хан, которого он убил так жестоко и подло, что у Рей до сих пор перехватывало дыхание от одного воспоминания об этом. Люк, которого он лишил надежды на будущее, разрушив явинский храм и вырезав учеников-джедаев… кажется, нет ни одного близкого ей человека, которому Кайло Рен не причинил бы зла.
Она одернула себя, решительно отвернувшись от раненого и глубоко, шумно вобрав воздух в легкие. Ее руки собрались в кулаки, ногти до боли уперлись в давно загрубевшую кожу ладоней. Она злилась на него; но пуще того сейчас злилась на себя саму…
Нет, так не годится! Нельзя лечить со злобой в сердце.
Рей опять поглядела на него. На тот ничтожный осколок прежнего Кайло Рена, который лежал перед нею, здесь и сейчас. Стараясь осознать раз и навсегда: этот парень — кем бы он ни был, кем бы ни представлялся сам себе — пока полностью зависит от нее, и она… во всяком случае, она не имеет права подвести — их обоих.
— Нет, Бен Соло, — слабо произнесла она несколько назидательным тоном, — ты меня не убьешь. А если и убьешь, то не раньше, чем я поставлю тебя на ноги.
***
Минуло еще несколько дней. Бен так и не очнулся, хотя жар у него бывал теперь немного реже, а бред и вовсе почти прекратился. В свой последний приезд Маз привезла антибиотики и целый час объясняла Рей все по поводу хранения и дозировки этих особых лекарств. «Крайнее средство — на самый крайний случай», — пояснила она, ясно давая понять, что злоупотреблять столь сильными препаратами не стоит.
Усвоив это главное правило, Рей почти не прикасалась к ним, предпочитая чередовать обычное жаропонижающее с холодными компрессами и растиранием висков кубиками льда. Она сама додумалась до этого, просто вспомнив, как охлаждаются двигатели у старых звездолетов, хотя, честно говоря, была немного удивлена, обнаружив, что ее импровизация и вправду имеет эффект.
Они с Трипио поочередно дежурили у постели больного. Рей, хотя она смертельно устала, с неохотой оставляла Бена на попечение дроида, и каждый раз твердила, чтобы тот сразу же разбудил ее, если юноша вдруг очнется.
Спала она по-прежнему недолго и беспокойно. Днем бывало, что она засыпала на ходу. Но стоило улечься целенаправленно, как Рей начинала вертеться с боку на бок, то закрывая, а то снова открывая глаза.
Что поделать, стоило ей остаться наедине со своими мыслями, как она начинала лихорадочно рассуждать.
Сила… мастер Люк решился пойти наперекор ее замыслу, вырвав душу племянника из когтей смерти — и вот какова расплата за непокорность и высокомерие: один из них мертв, а другой искалечен. Сила все равно возьмет свое.
А может… может, все совсем не так? Конечно, Рей ни в чем не могла быть уверена, однако ей хотелось думать, что высший замысел не так прост и совсем не ограничивается испытанием смирения. Что если Сила того и хотела? Если Люк исполнял ее волю, пусть даже таким путем, отважившись спорить с нею? Быть может, в этом-то и состояла его роль — сохранить жизнь Бену вопреки всем законам природы. Чтобы тот смог исполнить свою.
Если и вправду так, значит Бен был спасен и возвращен к жизни отнюдь не случайно. И Сила не может оставить его калекой; ведь на что способен калека? Обязательно найдется способ поставить его на ноги. Выход должен быть всегда; даже в самом жестоком случае судьба оставляет какую-нибудь лазейку.
Исцеление Силой было затруднительно; по крайней мере, Маз призналась, что ее способностей не хватит для этого. Но ведь, возможно, существуют специальные препараты — такие редкие, что даже Маз не знает про них? или операция?.. что угодно. Говорят, мозг человека имеет редкостную способность к самовосстановлению, нужны только терпение и упорство — а уж этого-то Бену не занимать…
Словом, Рей всеми силами старалась не терять веру. С отчаянной яростью она цеплялась за любые, даже самые малые крохи надежды. Ничего другого ей и не оставалось. В конце концов, это естественно. Кто во время грозы не глядит на небо в ожидании, когда тучи рассеются, явив хоть какой-то просвет?
И вообще, досадливо полагала девушка, лучше бы ей поменьше думать о будущем, уделив максимум внимания тревожному и сумбурному настоящему.
Маз оставила целую коробку с замороженными продуктами и напутствовала Рей не помереть с голоду. На «Сабле» с провиантом было туго. Мастер Скайуокер, отправляясь на Мустафар, очевидно, не рассчитывал на длительное путешествие. Небольшой запас пайков обещал быстро подойти к концу. Поэтому Рей, уже немного отошедшая от потрясений, набросилась на пищу, принесенную хозяйкой кантины, со своим обычным остервенением.
С одеждой дела обстояли немного лучше.
Как-то раз, блуждая в той части корабля, где располагались жилые отсеки, Рей набрела на комнату, хорошенько запертую на магнитный замок — так что даже ей, мусорщице с многолетним опытом, узнавшей технологию размагничивания подобных запоров на старых имперских кораблях раньше, чем письмо и счет, пришлось порядком повозиться прежде, чем попасть внутрь.
В ином случае она, возможно, поостереглась бы нахально вскрывать замки и вторгаться в чужие тайны, но сейчас у нее имелся серьезный повод для таких возмутительных действий. Как-никак, она находилась в ситуации, которую вполне можно назвать экстренной, и искала любые вещи, которые могли бы пригодиться. Кто знает, быть может, за этой дверью расположено что-нибудь интересное? Может, лекарства или одежда? Или комлинк, в который были бы заложены секретные коды, позволяющие связаться с Сопротивлением?..
В ее душе проснулся знакомый азарт грабительницы могил — и девушка решилась рискнуть.
Судя по всему, сюда давно никто не заходил. Все вещи были покрыты плотным — не иначе как многолетним — слоем пыли, словно тонким снежным покровом. Рей бегло оглядела обстановку: стойка для книг, простенькая односпальная кровать, спрятанная в углублении в стене, шкаф для одежды… В ящике письменного стола, расположенного возле иллюминатора, лежала всего одна вещь — старенький датапад, на котором, похоже, давно кончился заряд батареи. На первый взгляд, ничего примечательного; не сообразив поначалу, что к чему, девушка даже удивилась, зачем было запирать здесь вполне дельные вещи, да еще так тщательно.
В шкафу обнаружилась куча одежды, которая, судя по виду, принадлежала вовсе не мастеру Люку; как раз его длинных светлых балахонов и широких туник на корабле было не так уж много. А эти короткие рубахи, приталенные куртки и кожаные жилеты больше подошли бы подростку или молодому человеку.
Бену Соло — немедленно угадала девушка к величайшему своему потрясению и не меньшему смущению.
Сомнения развеял лежавший в столе датапад. Рей не помнила доподлинно, тот ли самый это прибор — она и не могла воспроизвести в памяти таких деталей. Но стоило ей осторожно, нерешительно коснуться экрана, как картинки из ее, из их общего непродолжительного, однако счастливого прошлого вспыли сами собой.
Двое детей, или почти детей, сидят в креслах в пилотской рубке, они переговариваются между собой и веселятся, попивая что-то горячее, дымящееся из широких кружек и передавая друг другу датапад.