— Хорошая девочка, — бормочет он, его голос близко к моему уху. Я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться и не открывать глаза, когда его дыхание касается моей щеки.
— Твой дар — это часть тебя, но он не контролирует тебя. Точно так же, как диктуешь скорость своего дыхания и темп шагов, ты будешь регулировать свой дар.
Я киваю. Чувствую, словно дар сконцентрирован в моих руках, но теперь рассеяла его по всему своему телу.
— Хорошо. — Его кончики пальцев касаются моих костяшек. — Наш дар легче всего выбросить из наших рук, будь то пальцы, ладони или и то, и другое. Вот почему ты чувствуешь это там больше всего, но ты должна быть уравновешенной. Дар должен собираться только в центральном месте непосредственно перед тем, как ты его выпустишь. Понимаешь?
— Да. — Мой голос звучит хрипло, поэтому прочищаю горло. — Понимаю.
— Я собираюсь прикоснуться к тебе. Не пугайся.
Я готовлюсь к контакту, благодарная за предупреждение. Это кажется глупым после того, как он столько раз касался меня руками, но сейчас чувствую себя по-другому. Это более интимно.
Он берет меня сначала за одно запястье, потом встает позади меня и обхватывает другое. Его грудь касается моей спины, когда он наклоняется вперед, поднимая мои руки. Я жду, что холодный ужас охватит меня, и мое сердце сожмется от страха, но ничего не приходит.
Вместо этого обнаруживаю, что мое сердце трепещет от его близости.
— Не думай ни о каком конкретном объекте, — говорит он низким голосом. — Вместо этого подумай о своих намерениях. Что ты делаешь и почему?
Я обдумываю это в течение минуты, прежде чем дать ему свой ответ.
— На Земле я хотела защитить себя. Это было моим первоначальным намерением. А потом… — Я не хочу озвучивать уродство, придавать ему реальность, которой избегала.
Он проводит большим пальцем по моему запястью в знак утешения.
— Самозащита — одна из самых естественных реакций, вот почему твой дар усилился, но он был вызван к жизни эмоцией еще более глубокой, чем эта.
— Гнев? — спрашиваю я.
— Боль.
Я обвисаю в его объятиях, и Брэкстон быстро обнимает меня. Вместо паники есть только облегчение. Я крепко зажмуриваюсь, когда образы бомбардируют мой разум своей ужасной историей. Меня пробирает озноб, но тепло его тела умудряется сдерживать его, так что едва осознаю это.
— Только такая сильная эмоция, как эта, могла вызвать дар, — продолжает он, прижимая меня к себе и прикасаясь своей щекой к моей. — Единственные, кто может соперничать с этим, — это страх и ярость. Я полагаю, именно поэтому ты проявила столько силы, несмотря на свою разбавленную родословную. Однако она все еще течет через тебя с огромной силой. Я знаю многих дравийцев, которые не обладают даром, и даже тех, у кого он есть, но они не могут повторить то, что ты сделала на Земле.
— Если бы только я добралась туда раньше, — подавляю я рыдание.
— Результат был бы тем же самым.
Мои глаза распахиваются, и я поворачиваюсь в его объятиях, кладя руки ему на грудь.
— Откуда ты знаешь? — в моем голосе звучит отчаяние. — Я могла бы спасти их.
Он вздыхает и медленно качает головой, его руки теперь лежат на моей пояснице. Я испытываю огромное облегчение, но все же хочу, чтобы он крепко меня обнял.
— Ты бы стала свидетелем их убийства и попала в плен, — возражает он. — Твой дар не пробудился бы, так что нет, ты не смогла бы их спасти.
Я сжимаю в кулаке его униформу и, прищурившись, смотрю на него.
— По крайней мере, я бы попыталась, сделала хоть что-нибудь.
— Ты сделала, отомстив за их смерть. — Он скользит пальцами вверх по моим рукам, по плечам, а затем обхватывает мое лицо. — И сейчас ты тоже делаешь. Каждое мгновение, когда ты дышишь, каждая секунда, которую проживаешь, чтит их память. — Я прикусываю губу, чтобы та не дрожала. Большим пальцем он проводит по моим губам в нежной ласке. — Они хотели бы, чтобы ты выжила и со временем снова была счастлива.
Всхлипнув, я закрываю глаза, пытаясь сдержать слезы. Но они все же стекают по моим щекам, и Брэкстон их вытирает.
Это нормально — оплакивать их, — мягко убеждает он.
Брэкстон прижимает мою голову к своей груди, одну руку кладет чуть выше моих бедер, а другой обхватывает мой затылок. И запускает пальцы в мои волосы, его кончики пальцев слегка касаются головы.
— Я так по ним скучаю, — выдыхаю я. — Не могу поверить, что они умерли.
— Боль, которую ты испытываешь, является равной мерой того, как сильно ты их любишь, Скайлар. Это нужно принимать, а не подавлять и отрицать.