Он ушёл, а я ещё с минуту смотрел на свою ладонь, на которой бесновались голодные языки тёмной энергии.
С тех пор как отец слёг я, был частым посетителем его покоев. Тем более не так давно его спальню переоборудовали под кабинет и он мог подписывать бумаги решать государственные и политические вопросы и даже проводить встречи не вставая с постели.
Верховный герцог Говард — Мурман фон дер Мордал / Саксарский, был давно и неизлечимо болен и имя его болезни — старость. Я всеми мыслимыми и немыслимыми способами старался поддержать ещё теплящуюся жизнь в немощном теле герцога. Готовил отвары, накладывал лечебные повязки на больные и опухшие суставы, смазывал воспаленную от опрелостей кожу. Но бесконечно жить никому не дано, и я понимал, что рано или поздно Мара заберёт отца, как и когда-то мою мать в свою обитель. И я боялся этого больше всего на свете, потому что не хотел его терять. Не знаю откуда во мне был этот страх, ведь к обычным человеческим чувствам я был чужд. Возможно, я помнил ещё ту юношескую привязанность, что жила во мне к отцу, прежде, чем я навсегда лишился сердца, а с ним чувств и желаний. И всеми силами держался за эту тонкую нить призрачной сыновей любови, что ещё давала мнимую надежду на то, что когда-нибудь я вновь смогу полюбить. Мне казалось, что с его смертью, я потеряю последнюю возможность хотя бы помнить о том, что такое это чувство.
Флорианс, наш семейный лекарь, а по совместительству, и мой учитель тёмных искусств, давал отцу не больше года. Но для меня это было слишком мало. Поэтому я не покладая рук искал возможность обмануть смерть. Ведь мне это когда-то один раз удалось.
— Дети мои, — слабый, скрипучий голос Великого герцога озарил огромную светлую комнату.
Немощный, полностью седой старик, казался совсем больным под грудой одеял. Блеклые глаза бегали по лицам братьев, внимательно рассматривая, ловя любые перемены в настроении. В уже совсем седой голове ещё теплился живой ум и глубокая проницательность, несмотря на преклонный возраст.
— Здравия и процветания, Вам о Верховный герцог Говард — Мурман фон дер Мордал, — хором произнеся приветствие, мы с братом синхронно изобразили низкий поклон.
— Полно, не нужно этой фамильярности, — Великий герцог, слабо махнул рукой. — Осталось мне немногим жить чуть больше месяца на этом свете, поэтому не нужно мне желать здравия, я уже устал и хочу покоя на том.
— Отец, я сейчас работаю над древними Пираунскими манускриптами, — вклиниваюсь в его монолог. — Я уверен, магия мертвых откроет мне тайные возможности избежать смерти.
— Не нужно, мой мальчик. Мне конечно приятно, что хоть один из моих сыновей печется, о моём трухлявом здоровье. Но я слишком долго живу в этом мире и мне уже пора и честь знать, — ответил старик расплываясь в добродушной улыбке.
— Совершенно с тобой согласен отец, мне кажется пришло время официально представить подданным нового правителя Литрас-Дарии и. …
— Конечно мой дорогой, — Верховный поднял ладонь, прерывая речь младшего сына — Но позвал я вас совершенно по другому поводу. И нет, Рубрум я сегодня не намерен отречься от престола в твою пользу, — смотря на моего сияющего брата отрезал отец.
Я услышал как громко скрипнули зубы брата и чуть не рассмеялся в голос.
— Но сегодня, вопрос будущего наследника Литрасс-Дарии я всё-таки хочу поднять, а именно каким образом я намерен его выбрать.
— Выбрать? — хором переспросили мы с братом.
— Именно, и только когда он будет выбран, я официально отрекусь от престола не дожидаясь кончины. Присядьте, пожалуйста.
— Отлично, — Руб прошел вглубь комнаты и вальяжно уселся на ближайшие от отца кресло. — Я весь во внимании.
Я молча присел на то, что стояло поодаль с другой стороны отцовской кровати.
— Ну, — через минуту нетерпеливо заерзал в кресле Руб. — И долго нам ещё ждать? Каким образом выбирать то будешь?
— Терпение сын мой, хитро прищурился Верховный герцог, это то качество которого тебе всегда не доставало.
— Это как-то повлияет на твоё решение в выборе наследника? — напрягся Рубрум.
— Нет, это не повлияет, а повлияет совершенно другое.
— И что же?
— Я обязательно всё объясню, но мы ещё ожидаем Флорианса.
— Ах, вот оно что, этого мерзкого дружка моего старшего братца, — огрызнулся Руб.
— О, а вот и он! — громко проговорил отец, не обращая внимание на недовольное бурчание младшего из Мордалов.
2 часть.
Корн
В двери протиснулось бородатое, хорошо мне знакомое лицо моего учителя. Черные глаза, грозно сверкали из-под кустистых бровей.