— Конечно! Ты что, как я мог свою любимую оставить одну.
— Любимую? — зачем-то переспрашиваю, как будто не веря только что услышанному.
— Самую любимую, — хрипит мужчина, нагибаясь ещё ближе и упираясь своим лбом в мой.
— Но, как это возможно, — недоуменно шепчу. — А как же заклятье?
— Его нет Лия, и я тебя люблю. И полюбил с первой, нет, скорее со второй нашей встречи, — отстранившись, с любопытством заглядывает мне в глаза. — Ты ничего не хочешь мне рассказать, любимая? — лукаво щурится.
— Что именно? — меня кидает в лёгкий жар. И я вскидываю испуганный взгляд на жениха.
Неужели Корн узнал о том, что я не настоящая графиня. И возможно сейчас, своим признанием он всего лишь решил выудить у меня правду. А если я сейчас всё расскажу, что тогда со мной будет? Паника начинает терпким ядом разливаться по телу, сковывая.
— О том, кто ты на самом деле графиня Пафферди или может …?
— Это тебе Флорианс рассказал? — кидаю горько. Отчаянно закусив губу.
— Нет не он, — отвечает Корн продолжая лукаво улыбаться. — Чего ты испугалась глупая? Неужели ты думаешь, что тебя за это накажут? Или ты считаешь, что я могу тебя разлюбить?
— А меня не накажут? — наивно переспрашиваю, точно ребенок. Желая убедиться, что со мной будет если я сейчас во всём признаюсь.
— Значит то, что я тебя могу разлюбить тебя уже не волнует, — наигранно надувает губы.
Не зная что ответить, испуганно смотрю на него во все глаза.
— Ну, чего напряглась так, маленькая, я тебе слово герцога фон дер Мордала даю, что нет, не накажу, — приложив руку к сердцу, торжественно произносит мужчина. — И нет, не разлюблю. Хотя, отшлепать тебя, по твоей хорошенькой попке, за то, что скрывала от меня правду, я не против — хищно сверкает глазами.
Его слова и то, с какой уверенностью он говорит, ненадолго помогают мне расслабиться и я даже опять начинаю улыбаться.
— Послушай Лия, — вновь став серьёзным, берет мою руку в свою теплую ладонь и нежно гладит большим пальцем по костяшкам. — Мне совершенно неважно кем ты была в прошлой жизни, для меня важна ты здесь и сейчас. И я тебя полюбил такой, какая ты есть. Даже нет, ты, помогла мне полюбить, понимаешь?
— Не совсем?
— Ну как тебе объяснить, ты практически научила меня заново испытывать эмоции, там, где казалось это невозможным. Я не знаю кем ты была в своей предыдущей жизни Лия, но я уверен точно ты была очень замечательной, доброй, душевной и по-настоящему умеющей любить девушкой. Только такое чистое и огромное сердце, как у тебя, смогло бы полюбить такого монстра как я.
— Ты не монстр, — шепчу.
— Да, теперь уже нет, но только благодаря тебе, любимая, — хрипит, низко нагнувшись к моему лицу.
— Честно? — от его откровений защипало в глазах и невольно выступили слезы. Наверное, это было лучшее признание в любви в моей жизни.
— Честно, — отвечает одними губами. И взяв мою руку прикладывает раскрытой ладонью к своей груди, в область сердца. Я ошарашенно выдыхаю, потому что неожиданно слышу учащенное сердцебиение.
— Но когда? — вскидываю ошарашенный взгляд. — Как это возможно Корн? — изумлённо хриплю.
— Долгая история, — неопределенно пожимает плечами, немного хмурясь. — И я обязательно тебе обо всём в подробностях расскажу. Но для начала тебе нужно поесть.
И как будто услышав его слова, в комнату с подносом входит Флорианс. Но удивительно было ни это, а то, что на нём был надет фартук.
Следом за мужчиной в дверь несмело протискивается обеспокоенная и бледная Рия. И сразу падает передо мной и герцогом в глубоком реверансе.
— Графиня, я так рада, что вы наконец пришли в себя, — начинает тараторить. Голос девушки немного дрожит и вся она излишне бледная и исхудавшая.
— Спасибо дорогая, можешь подняться.
Моя камеристка послушно становится возле Флорианса, ожидая дальнейших распоряжений.
Увидев своего учителя в таком новом для него амплуа, Корн удивлённо приподнимает брови.
— Ого, только не говори, что ты сам всё это приготовил? Никогда не поверю, — кивает он на тарелку с ароматным прозрачным бульоном и козьим сыром, аккуратно нарезанным тоненькими ломтиками.
— Не готовил, а всего лишь руководил процессом, — даже не смотря в сторону герцога, гордо отвечает ликариец.
— Тогда, какого лешего ты в фартуке? — уже не сдерживая себя, громко хохотнул Корн.
— Хватит ржать, — закатил глаза Флорианс. — Лучше покорми свою невесту, а то вон как за эти три дня охляла, кожа да кости. А Рия, — махнул он, на жмущуюся у моей кровати помощницу — Как раз приготовит, под моим чутким руководством сило восстанавливающую ванную.