Горло сбавило спазмом, когда в нос ударил знакомый с раннего детства металлический запах, а на глаза попался он. Ночной кошмар наивных детишек и, быть может, всего лишь выдумка, если бы я не видела его собственными глазами.
Он стоял среди крови и мёртвых тел. Невыносимо прекрасный, с завораживающей синью глаз, трепещущими на ветру короткими чёрными волосами и окровавленным мечом в сжатых пальцах. Вот только у него не было души, а в груди вместо сердца был самый настоящий лёд, я ясно это ощущала. Сама тьма уродливыми клочьями клубилась вокруг него, а лицо застыло в равнодушной ко всему остальному миру маске.
На глаза непроизвольно навернулись слёзы от невыносимой боли, которую я ощутила, стоило нашим взглядам встретиться. А потому, когда он шагнул ко мне на встречу, я просто смиренно замерла, покорно склонив голову и молча ожидая смерти.
Что остановило тебя тогда? Что заставило оставить обычную человеческую девчонку в живых? Что остановило твой меч и не позволило пролить мою кровь? Я не знаю, не могу этого знать.
- Теперь ты моя, - безжизненный голос прозвучал почти оглушительно в воцаривший повсюду мёртвой тишине. - И ты пойдёшь со мной.
Не вопрос - утверждение. От меня никто не ждал согласия, но я всё равно кивнула, однако осталась стоять на месте, не зная, что мне делать дальше. Зато знал он, а потому, схватив меня за руку, потянул за собой во тьму.
Кожу обдал неприятный холод. Я почти физически чувствовала, как незримая сила проникает под кожу, завладевает сознанием. Но я была бы не я, если бы не противилась ей, а потому я сумела заставить её отступить. Зато остановить его я не смогла бы никогда.
Прошло всего несколько мгновений, прежде чем тьма расселялась, открывая затуманенному от жгучих слёз взору огромный пыльный зал, принадлежащий явно какому-то старинному замку. И этот замок явно принадлежал не просто кому-нибудь, а Тёмному Принцу.
- Теперь это - твой дом. - Он в последний раз скользнул равнодушным взглядом по моей фигурке и, выпустив из своих ледяных ладоней мою руку, развернулся и стремительно удалился прочь, оставив меня стоять совершенно одну в совершенно незнакомом месте, сжимаясь от холода и уже позабытой боли, которую всегда вызывала во мне легенда о нём, о Тёмном Принце.
Он пугал меня одним своим видом. Пустые, безжизненные глаза, из которых когда-то вынули и радость, и горе. Душа его сгорела ещё тогда, много-много лет назад, оставив лишь безжизненную пустоту внутри, которая в полной мере отражалась в его ледяных глазах. Он никогда не улыбался, не печалился и ничего не боялся. У него попросту отсутствовали эмоции. И убивал он, наверное, также - безжалостно, беспощадно и даже равнодушно.
При взгляде на него моё сердце всегда болезненно сжималось в пульсирующий в груди и ударяющийся о рёбра комок. Хотелось закричать от невыносимой боли и отчаяния, что заполняли моё сознание, когда мои глаза встречались с его пустыми и безжизненными.
День проходил за днём, месяц за месяцем, а моя душа всё также разрывалась на части. Из сознания медленно, но верно пропадали знакомые когда-то образы, исчезали лица родных и друзей. Частенько я ловила себя на мысли, что, бывало, я забываю даже саму себя, своё имя, данное мне при рождении отцом и матерью, и название рода, которому я принадлежала где-то там, в прошлой жизни.
Но чего я никогда не забывала - это его образ. Ледяная синь его глаз всегда стояла перед мысленным взором, замораживая и причиняя боль своей холодностью и внутренней пустотой. Я ни на миг не забывала, как он сжимает губы в тонкую полоску, как трепещут его короткие иссиня-чёрные волосы на ветру и как крепко он сжимает в ладонях меч, готовый в любой момент обрушиться его на кого-нибудь.
Почему он не убил меня ещё тогда? Кажется, в тот день он уничтожил всю нашу деревню, перерезал всех моих знакомых. А меня оставил в живых. Почему? Ведь смерть была бы гораздо милосерднее такой жизни. Ведь после смерти уже не будет ни боли, ни леденящего душу холода, ни ощущения, что сердце вот-вот разорвётся на части.
Ночи я проводила, где приходилось. В его замке у меня не было своего место, ведь всюду меня преследовало ощущение чего-то такого потустороннего. Такого же, как и он сам, тёмного, ледяного и причиняющего жгучую боль.
Бывало, днём я прогуливалась по доступным мне частям замка и, смотря в почти всегда мрачно-серое небо, спрашивала у богов, за что же они так нас покарали. За что отняли у него душу и заменили сердце на кусок льда? За что свели меня с ним?
Но боги всегда отвечали мне молчанием. Наверное, им совершенно нет дела до меня, простой смертной, которая даже не знает их имён. Точнее, уже не помнит, ведь они, как и многое другое, канули в лету, растворились во времени, пропали из моей памяти.