Словно в ответ на ее мысли за спиной послышались шаркающие шаги.
— Алис, — голос Жака, обессиленный и хриплый, вызвал в душе колдуньи волну ярости, которая, однако, быстро схлынула.
«Если смерь Онмунда не принесла мне облегчения, то уж смерть этого солдафона точно не утешит», — решила она, но оборачиваться не стала.
— Уходи, — бросила магесса тому, на кого не хотела даже смотреть. — В городе тебе помогут.
— Я ошибался на его счет, прости, — слова прозвучали глухо, будто из-под толщи земли.
«Какая теперь разница?!» — хотела крикнуть Алисия, но только сжала губы и слушала, как удалялись тяжелые шаги.
Колдунья сидела неподвижно до тех пор, пока ее снова не окутала сплошная тишина. Еще несколько минут — а может, и часов — ей понадобилось, чтобы окончательно решиться, и, когда первые солнечные лучи показались над ледником, она поднялась и позвала двух относительно целых пауков. С их помощью она спустила Эштона в кузницу.
Глава 14
В подземельях почти ничто не намекало на учиненный снаружи погром. Кое-где с потолка осыпались мелкие камни, в остальном же здесь ничего не изменилось со времени последнего прихода Алисии. Кажется, никто, кроме нее, не питал к этому месту никаких теплых чувств и без особой надобности сюда не заглядывал.
После того, как тело Эштона было доставлено в зал с кузницей, у одного из пауков с громким треском отвалилась лапа. Алисию разозлил грохот: ей казалось, что нынешний момент должен быть особенным, что необходима по крайней мере тишина. Она деактивировала сломанное устройство, чтобы оно не нарушало торжественность момента скрежетом обломка, и подошла к дреморе. При взгляде на его лицо все еще могло показаться, что он жив, но стоило колдунье начать стаскивать с его тела нагрудный панцирь, как она окончательно убедилась в его бесповоротной гибели: так тяжелы и податливы могли быть только сухожилия свежего покойника.
Повозившись с мудреными заклепками, Алисия отбросила нагрудник в сторону. Из него что-то выпало и шлепнулось о камень. Заинтересованная, магесса опустила взгляд и обнаружила блокнот в кожаном переплете. Она не сразу узнала его и потому медлила, прежде чем поднять. Однако, когда разглядела узор в виде дерева на обложке и прочла несколько стихов, написанных ею много лет назад, тихо выругалась сквозь зубы.
— Ты стащил его, чтобы не терять связь со мной. После того, как я выбросила кольцо, — сказала она, повернувшись к покойнику с мрачной усмешкой. — И именно эту книжонку Мора требовал от тебя — она не сгорела и не попала в его мрачные владения. Отдай ты ее, Херма бы не напал, но и я не смогла бы призвать тебя на помощь снова. И в итоге ты не смог бы сегодня меня спасти.
Алисия потерла висок и задумалась, былые сомнения всколыхнулись в ней с новой силой. Когда загадка постоянного появления Эштона рядом с ней наконец решилась, колдунья поняла всю глубину упорства воина из Обливиона. Но она не знала, ради какой цели он затеял столь долгую и опасную игру. Именно любопытство в конце концов и стало главным фактором, повлиявшим на ее решение.
«Что ж, посмотрим. Даже если он меня убьет… и что с того? Мне незачем больше здесь оставаться».
Вынув из ножен кинжал, Алисия подступила к телу Эштона. Его высокая, стройная и жилистая фигура в былые времена заставляла колдунью жалеть, что он дремора, но теперь никаких особенных чувств к лежащему перед ней телу колдунья не питала. Это тело больше не могло улыбнуться и блеснуть озорными искрами во взгляде, не могло обрушить меч на ее врагов или подставить плечо, на которое можно опереться и на миг забыть, что рядом — всего лишь привязанный заклинанием воин Обливиона, а не надежный друг.
И тем не менее, прежде чем сделать первый надрез, колдунья колебалась. Однако понимала: чем дольше ждет, тем меньше вероятность успеха. Она, конечно, читала, что сердца дремор долго сохраняют форму и свойства, но проверять все же не хотелось.
Алисия старалась делать надрезы аккуратными, хотя в том и не было нужды. Она впервые изымала сердце у гуманоидного существа и в другое время не смогла бы отказать себе в удовольствии вскрыть труп целиком и рассмотреть повнимательнее, выяснить, чем он отличается от человеческого. Но сейчас ей хотелось, чтобы тело Эштона осталось как можно более целым, мысль пускать его на опыты казалась кощунственной, хотя колдунья все же не могла не отметить более плотные, чем у человека, мышцы, другую структуру кожи и на удивление тонкие реберные кости.