— Со мной не будет проблем, Тайлер, — она перекатывает языком мое имя так же, как делала это всегда. Это сводило меня с ума и тогда, и сейчас. — Но я останусь здесь, тебе лучше привыкнуть к этому.
— Им это не нравится, — огрызаюсь я. — Для тебя это будет нелегко.
— Ничто стоящее никогда не бывает легким, — она подмигивает, бросая мои собственные проклятые слова обратно в меня. Я сказал ей эти слова относительно попытки встречаться с ней, когда мы только познакомились, зная, что ее отец возненавидит меня за это. Затем она поворачивается к Стиву.
— Я собираюсь поспать несколько часов. Мы прибыли почти сразу после очередного погружения, разбуди меня к началу брифинга.
Затем, как гребаная принцесса, она разворачивается и, не говоря ни слова, уходит, словно лагерь принадлежит ей.
Я ненавижу, что опускаю глаза на ее упругую задницу, обтянутую шортами цвета хаки, любовно прикрывающими ее. Я все еще помню ее вкус на моем языке. Помню эти длинные, стройные ноги, обхватившие мою талию, когда я трахал ее так, словно она принадлежала мне.
Обладал ею.
— Это будет проблемой? — озадаченно спросил Стив.
— Нет, никаких, блять, проблем, — рычу я.
— Вы знакомы? — спрашивает он, переключая свой взгляд на меня, пока я отвожу свой от ее удаляющейся спины.
— Нет, она всего лишь незнакомка.
КАЛЕН
Три года.
Три гребаных адских года с тех пор, как она ушла.
Я наблюдал, как мой брат ломался и боролся за то, чтобы продолжать жить каждый гребаный день без любви всей своей жизни. Видел его бледным, уставшим и не похожим на самого себя. Видел, как он почти не ест и не спит, с головой погружаясь в работу.
Как он шел на глупый риск, на сумасшедшие погружения… только чтобы заглушить боль.
Когда это я стал защищать его? Всю мою жизнь все было наоборот, хотя я старше на четыре года. Я всегда был более безрассудным, глупым. А он — умным и осторожным.
Но это было до Пейтон, мать ее, Эндрюс.
После… после нее он стал лишь оболочкой того человека, который существовал раньше. Оболочкой, наполненной гневом и болью. Болью, которую она ему причинила. Я отворачиваюсь от нее с отвращением, не в силах больше смотреть на нее, не в силах видеть эти зеленые глаза, кричащие мне что-то.
Кричащие о прощении.
Она стоит там одна, такая маленькая и чертовски совершенная, как всегда. Я не скажу «слабая», Пейтон никогда не была слабой. Это одна из тех вещей, которые… мать твою, нет, я не вернусь на эту дорогу.
Как… как она может быть здесь?
Почему сейчас, после всех этих лет?
Пейтон была нашей… чтобы дразнить, терзать, заботиться. Не то чтобы я когда-либо делал что-то в этом роде, мы никогда не сходились во взглядах. Мы постоянно ссорились и спорили, но, честно говоря, это был единственный известный мне способ общения с ней.
Тайлер всегда говорит, что если я не спорю с тобой, то ты мне безразличен.
Разве это не гребаная правда? Его слова до сих пор преследуют меня, потому что в его глазах было понимание. Мы никогда не говорили об этом, как и о том, что я спорил с ней больше, чем с кем-либо другим. Что я специально из кожи вон лез, чтобы затеять с ней ссору.
Чтобы вывести ее из себя и взбесить.
И, блять, когда она взорвалась… это было чертовски захватывающе.
Ничто не сравнится с жаром наших стычек, с затаенным ожиданием, гневом, потребностью. Рычащие угрозы и оскорбления, ее взгляд, когда она сталкивалась со мной лицом к лицу. Наши тела вибрировали от этой силы.
Все, что я хотел сделать после этого, — схватить ее и поцеловать, но так и не сделал этого. Она никогда не была и не будет моей. Она всего лишь осколок прошлого, который, когда все закончится, снова исчезнет в тумане.
Я хочу задушить ее, убить за то, что она сделала с моей семьей. Я никогда не ненавидел кого-то так сильно, как ее.
Она — ничто.
Я ухожу, оставляя ее там, смотреть мне вслед, повторяя это в голове.
Она — ничто, она — ничто…
перевод группы:
https://t.me/anonymousbookclub
ГЛАВА ШЕСТАЯ
РИГГС
Я услышал ее имя, но не поверил, пока не повернулся. Пейтон. Стояла здесь, у места погружения. Прошло три года, однако время, проведенное без нее, уплыло в никуда, и кажется, что только вчера мы ныряли вместе, смотрели фильмы и хихикали, как подростки.
Но это не так, прошло три года.
Все уходят, всегда уходят. Она ушла, и теперь она вернулась, стоит там, словно не прошло и минуты. Она так же прекрасна, как и раньше. У меня сжимается сердце, и я делаю вдох, прежде чем снова отвернуться, не в силах смотреть в эти изумрудные глаза.