Он кивает и уходит, а я смотрю ему вслед.
Это самое лучшее из плохой ситуации. По крайней мере, я знаю, что никто никогда больше не пострадает там, внизу. Это не компенсирует ни их смерти, ни их влияния на этот мир, ни утрату их семей.
Но возможно, просто возможно, этого будет достаточно.
После ужина я помогаю Тайлеру вернуться в постель и отправляюсь принимать долгожданную ванну. Я быстро приняла душ, как только мы вернулись, чтобы смыть с себя кровь и ощущения пещеры, но я должна была быть осторожна со своими ранами. Мне не следует принимать ванну сейчас, но мне нужно вымыться, чтобы избавиться от последнего слоя грязи и впечатлений от того, что произошло там, в темноте.
Мой желудок поджимается, когда я наклоняюсь, чтобы включить кран. Но я отказываюсь от мечты о ванной, и со вздохом включаю душ, позволяя воде нагреться, пока пар клубится в огромной ванной комнате. Душ занимает почти всю заднюю стену, с тремя лейками и сиденьем. Повернувшись к зеркалу, я раздеваюсь и смотрю на себя.
Я похудела, у меня появилось больше шрамов… но дело в моих глазах. Они выглядят по-другому. В них больше боли, больше призраков. Как человек может так много страдать, так много терять и при этом снова обрести любовь? Внутри меня идет борьба между скорбью по Майклу и страхом перед тем, что произошло.
Но в то же время я чувствую настоящее счастье от того, что я снова с моими мужчинами, живая.
Раздраженная сама собой, я захожу в кабинку и закрываю стеклянную дверь. Опираясь руками на кафельную стену, я опускаю голову и позволяю воде стекать по моему телу. Мои волосы рассыпаются по спине и плечам, а из глаз текут слезы — слезы, которые я не могу позволить им увидеть. Это встревожит Тайлера, а сейчас ему нужно сосредоточиться на выздоровлении, но я потеряла человека, которого любила так глубоко, что в моем сердце образовалась дыра, и горе наконец-то вылилось из меня. Рыдания застревают в моем горле, сопли текут из носа, когда я падаю на кафельный пол и обхватываю себя руками. Я зарываюсь головой в руки, надеясь, что это заглушит звук, пока я выплакиваю все это.
Лицо Майкла стоит у меня перед глазами, его прикосновения, его крики, даже его шутки и храп. Я уже скучаю по нему, скучаю больше, чем могу объяснить. Это напоминает потерю отца. Тогда я была в замешательстве и думала, что ничто не сможет избавить меня от боли. Я пережила это, но потеряла часть себя. Неужели все повторится?
Сколько человек может вынести и потерять, прежде чем останется лишь пустая оболочка? Пустая скорлупа там, где должен быть человек?
Руки касаются меня, и я подпрыгиваю. Я поворачиваю голову и встречаю печальные глаза Фина. От одного взгляда на него я икаю, прежде чем броситься к нему. Мне нужен он, нужны они, чтобы держать меня, пока я ломаюсь. Я не должна справляться одна, и он напоминает мне об этом, держа меня на коленях. Он гладит меня по спине, обнимает меня, целует мои волосы и шепчет мне на ухо ласковые слова.
Фин обещает мне, что все хорошо, я в безопасности. Он напоминает мне, что они здесь, и что это нормально — скорбеть.
Еще больше рук обхватывают меня, и когда я смотрю сквозь мокрые ресницы, я вижу обеспокоенное лицо Риггса. Он улыбается мне и целует мое плечо, помогая Фину держать меня. Мы все сидим в тишине под теплыми брызгами, мои рыдания — единственный звук, кроме биения их сердец.
— Это нормально — не быть в порядке, Пей, — шепчет Риггс, прижимаясь ко мне. — Возможно, его больше нет, но он так сильно любил тебя.
— Ты вернула ему жизнь, подарила цель, — бормочет Кален, и я поднимаю голову, видя, как он приседает перед нами. Его глаза темные и печальные, а губы поджаты, когда он рассматривает меня. — Он рассказал мне о своем прошлом. Он рассказал мне, как ты спасла его, как ты заставила его снова захотеть жить. Он умер, чтобы спасти тебя, принцесса, чтобы спасти единственного человека в этом мире, которого он любил. Он был счастлив, и теперь он снова может быть со своей семьей.
— Но… но я его семья, — всхлипываю я. Он наклоняется и гладит меня по щеке.
— Да, и он будет ждать тебя на другой стороне, но твое время еще не пришло. Он знал, что с тобой все будет хорошо, что у тебя есть мы, остальные члены твоей семьи. Ты дала ему такую хорошую жизнь, принцесса. Я знаю, потому что ты вернула и мою тоже. Выплачься, дай волю боли, но не смей винить себя. Майкл был великим человеком, но у него были призраки. Ты спасла его, любовь моя, как спасла нас… спасла меня, — прохрипел он и тяжело сглотнул. — Он знал, что мы нуждаемся в тебе, и я буду вечно в долгу перед ним за это. Я не могу жить в мире без тебя. Раньше я выживал только потому, что знал, что ты где-то рядом, но без тебя нет нас, Эндрюс.