Остальные берут меня за руки и держат, пока мы читаем молитву и молчим. Мы все поворачиваемся к океану. Как и любой дайвер, я хочу быть там… но сейчас я вижу только место, где лишилась большей части себя и своей семьи.
И несмотря на то, что рядом со мной мои мужчины, я чувствую себя совершенно одинокой.
Потерянной.
Дрейфующей.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ
КАЛЕН
Я замечаю, как она отстраняется, становясь тихой. Я не могу этого допустить, только не снова. Я был милым, сладким Каленом для нее, пока она поправлялась. Я был любящим, в чем мы оба нуждались, но я зол на нее, на себя… но в основном на нее за то, что она снова разозлила меня. За попытку сбежать от меня.
Вернувшись в отель, я перекидываю ее через плечо, не обращая внимания на ее удивленный возглас, и иду в ванную, чтобы уединиться, потому что то, что я планирую, требует приватности. Я пинком закрываю за собой дверь, сбрасываю ее на ноги и прижимаю спиной к стене. На мгновение я замечаю вспышку моей девочки, которая сопротивляется мне.
— Какого хрена, Кей? — огрызается она, прежде чем отвести взгляд, пытаясь создать дистанцию. Не получится. Я видел, как это происходило в прошлый раз, и теперь я не буду стоять в стороне.
Моей принцессе нужно напоминание о том, каким засранцем я могу быть, когда дело касается ее.
— Не отворачивайся от меня, Эндрюс, — рычу я и тяну ее за подбородок, возвращая взгляд ко мне. Я прижимаю ее к стене своим телом, давя вперед, пока она не почувствует каждый мой твердый дюйм. Дверь открывается, но мы не отрываемся друг от друга.
— Кей, может, сейчас не самое подходящее время, — начинает Риггс, который всегда защищал ее, даже если это вредило нам. Ну и хрен с ним. Разве они не видят, что она не справляется? Она отстраняется, и в результате мы снова потеряем ее.
Как обычно, все зависит от меня. Никто из них не хочет делать то, что нужно сделать, чтобы вернуть ее.
— Убирайся отсюда на хрен, — рычу я.
— Кей… — он вздыхает, и я поворачиваюсь к нему, хмурясь. Это моя девушка, и моя гребаная любовь тоже. Он знает, что я не причиню ей вреда, но сейчас ей нужно напоминание, что она наша.
— Убирайся. Отсюда. На. Хрен.
Он кивает и закрывает дверь с толикой страха в глазах.
Я наклоняюсь ближе и смотрю на свою девочку.
— Теперь они тебя не спасут, принцесса, — дразню я. — Так это все, а? Даже не собираешься бороться со мной? Просто будешь дрожать и смотреть на меня голубыми глазками? Ты бесполезна, куда, блять, подевалась моя Пейтон? Ты просто собираешься выдержать все это и позволить этому разрушить тебя?
— Заткнись, — шепчет она, ее глаза расширены и охвачены паникой. Ей не удастся изобразить из себя невинную и ранимую, чтобы избежать этого.
— Нет. К черту, ты не сможешь повторить это дерьмо. Мне плевать, что это чертовски больно или тяжело. Тебе не удастся спрятаться из-за этого. Сражайся, блять, — требую я.
— Заткнись, мать твою! — кричит она.
— Заставь меня, Эндрюс, — рычу я. — Потому что сейчас, я не думаю, что ты сможешь. Ты не та женщина, которую я люблю. Ты всего лишь пустая оболочка, снова причиняющая боль тем, кого ты любишь больше всего.
— Пошел ты! — кричит она и отталкивает меня, но я не сдвигаюсь с места. Хотя я смеюсь.
— Это все, что у тебя есть, Эндрюс?
Теперь я вижу гнев, жизнь возвращается в ее глаза и тело. Спасибо, черт возьми. Я хочу отступить, но не отступаю. Я продолжаю играть свою роль, выводя ее из себя. Часть меня даже наслаждается этим, как и всегда, когда мы ссоримся.
— Отьебись от меня! — требует она, надавливая на меня сильнее, пока я почти не сдвигаюсь с места.
— Или что? — спрашиваю я, облизывая губы. Она повторяет движение, хотя и злится на меня. Я вскидываю руку и обхватываю ее горло, сжимая, и откидываю ее голову назад. — Собираешься плакать? Убегать? Притвориться, что ничего не происходит? Потому что это ведь все решит, правда, Эндрюс?
Это жестоко, чертовски жестоко. Она страдает и запуталась, но и мы тоже. Добавьте к этому страх, что мы снова теряем нашу девочку, и вот, мое терпение к ней лопнуло.
— Никогда, — рычит она, сопротивляясь, пока я хихикаю.
— Правда? — бормочу я. — Потому что я даже не узнаю тебя больше. Где та девушка, которая сражалась со всеми этими монстрами, чтобы добраться до нас? Девушка, которая преследовала нас, пока не получила то, чего хотела? Где та женщина, в которую я влюбился, которая не просто лежала сложа руки и принимала мое дерьмо? Она кричала на меня, она боролась, пока мы не взорвались. Она та, кого я люблю.
— Значит, мне нельзя быть слабой? — огрызнулась она.
— Ты всегда можешь быть слабой, принцесса. Плачь, кричи, ломайся… но только не сдавайся, мать твою, как сейчас.