Вики в который раз ощутила острую нехватку демона в её жизни. Он бы сейчас как никто другой, выслушал бы все её тревоги и строго глядя в глаза сказал: «Виктория Уокер, выкинь бред из головы и проанализируй факты».
Ей так его не хватало. Не хватало их разговоров, их молчания. Не хватало его незримого присутствия в её жизни. Но с учетом того, что она узнала сегодня о Габи, она понимала, что поступила правильно. Что Габи именно та, кто сможет пробить броню. Обладая скрытым даром. Чувствуя его на расстоянии. Улавливая его эмоции. Выстраивая их общение. И когда он это прочувствует… Ох, Габи… Знала бы ты, что тебя ждет… Вики легко улыбнулась.
Она поднималась по белым ступеням Небесной канцелярии. Ставшей теперь ей такой знакомой. Каждый коридор. Каждая лестница. Практически каждый кабинет. Холодное здание, залитое холодными лучами солнца, которые теряли своё тепло проходя сквозь витражи. В обозримом будущем где-то здесь, на высших этажах ей будет выделен свой кабинет. Когда она закончит обучение. Когда полностью поступит в распоряжение Канцелярии. Хотела ли она этого? Навряд ли. Но она отчетливо понимала, что это лучше из того, что возможно. Она прекрасно знала, что здесь, в этом холоде, значительную роль играет не кто ты, а кто за тобой стоит. В этом плане Ад нравился ей гораздо больше. Там честнее относились к внутренней силе, давая возможность её развивать, и продвигаться. На Небесах все было иначе. Если у тебя не было поддержки, даже имей ты семь пядей во лбу, тебе ничего не светило. Кроме небольшой каморки под лестницей. И принимая решение, в тот злополучный день, она четко знала. Что возьмет всё, что могут ей предложить Небеса, включая и статус дочери, включая поддержку отца, включая поддержку тех, кто стоял за Авалоном.
Их отношения никогда не были простыми. Он неожиданно появился на острове, рассмотрел её пристально, подмечая всё, что ему было нужно. И вынес свой вердикт словами: «Тебе всё-таки удалось меня впечатлить», обращенными к её матери. И когда она поняла, что он её заберёт, бросив мать умирать, она собрала всю свою внутреннюю силу и высказала своё условие. Он две минуты обсуждал с ней сделку. Не церемонясь. Так же как и она. И неожиданно согласился. Лишь позже она поняла почему. В тот момент он прощупывал её. Считывал. На что она способна. И был внутренне рад, тому что увидел. Она говорила холодно, жестко и по существу. Пряча боль глубоко внутри, не давая почувствовать её никому. Даже самой себе. И ему понравилась эта холодность, эта расчетливость. Словно он увидел в ней что-то от себя. Однако он и тут оказался верен себе. Да, он давал всё, что просила Нимуэ. Но не здесь. На Земле. Убирая мать с её глаз, как помеху. Забирая дочь в свое единоправное пользование. Для своих планов. Для своих амбиций.
Какое-то время Нимуэ просто существовала, оправдывая свою безысходную тоску привыканием к новому месту. Испытывая по факту жгучее желание вырвать себе крылья и спуститься к матери. Но она понимала, что та все равно её не узнает. И никогда не поймет. И в какой-то день она пересилила себя. Встала, и забрала всё, что ей предложил отец. Лучших учителей, лучшие книги, лучших тренеров. Все, чтобы стать той, какой её мечтала видеть мать.
И, возможно, она бы так и прожила свою вечность четко следуя правилам. Не испытывая ничего. Если бы однажды не услышала тихий разговор. Весь смысл которого сводился к тому, что у её отца были планы. Планы на неё. С помощью союза, он собирался подмять под себя своего главного конкурента за власть на Небесах. Он собирался приструнить Архангела Михаила, отдав свою дочь в его семью. И Нимуэ взбунтовалась. Нет, не открыто. Она уже достаточно знала своего отца, чтобы понять, что открытую схватку ей не выиграть. Она затаилась. Отследила его повадки, привычки, поведение. Попутно выяснила о паре романов, выяснила тайну его артефакта. И сложив это всё воедино, в один прекрасный момент опустила на его голову клетку, из специального сплава, при этом лишая его камня. И вот тогда, заняв выигрышную позицию, понимая что он полностью в её власти, она жестко озвучила ему свои жизненные позиции. В которые ну никак не входил союз по договоренности. Для подкрепления своих слов она медленно вырывала ему перья. Скорее больше из мести. За то, что он лишил её матери. Медленно, перо за пером. В какой-то момент он рассмеялся, посмотрел на неё иначе, и вдруг признал, что на данный момент она сильнее. И что он понял в чем её сила. А потому, безоговорочно согласен понести наказание и впредь больше никогда не использовать её для своих интриг. В какой-то момент она поняла, что выдергивание ему перьев и моральное избиение собственного отца не приносит ей желанного облегчения. Не делает её счастливее. Не закрывает зияющих ран в её душе. И она выпустила его. Четко оговорив дальнейшие правила их совместного существования.
Правила никто из них не нарушал, а по сему, их нынешние отношения можно было назвать ровными и стабильными. Однако, с учетом того, что было вытащено на поверхность, идя сейчас к его кабинету, Нимуэ ощущала злость и затаенную обиду. Хотя она не должна была этого чувствовать. Потому что она давно для себя все уже решила. Но сейчас она чувствовала. И это разъедало её изнутри. Она чувствовала злость за то, что он не хотел её появления, но узнав о ней тут же вписал её в свои планы, даже не попытавшись узнать, понять, попросить прощения, в конце концов. Она чувствовала затаенную обиду, за то что он даже не попытался с ней сблизиться, заменить ей мать, стать вторым близким существом. Да он и не был на это способен. Но разве для личной обиды нужны доводы логики? Нет. И обида просачивалась, разъедая стенки души, отравляя своим ядом организм в целом. И к тому моменту, как она открыла дверь его кабинета, она поняла, что промолчать сейчас было выше её сил.
— Нимуэ, какими ветрами? Я думал ты на задании в Аду.
— Да, — Нимуэ усмехнулась, — Прямо приветствие года: «Доченька, я так скучал».
— С каких это пор тебе стали нужны мои «скучания»?
— Сейчас уже конечно не нужны, но вот случись они раньше…
— В чем дело, Нимуэ? — его холодные серо-зеленые глаза внимательно посмотрели на дочь.
Она просто смотрела на него. Он был красив. До безобразия красив. Высокий, статный, подтянутый. Серо-зеленые глаза, каштановые волосы, золотые крылья. Ангел во плоти. Она не понаслышке знала, сколько сердец разбилось о его холодность и неприступность. Но еще она знала, как он холоден к своей же дочери. Как смотрит на неё как на выгодное вложение. Не проявляя чувств, не допуская эмоций. И уж тем более, Боже упаси, никаких ласковых движений: ни касания, ни теплого объятия. Сейчас, сидя напротив него в кресле, закинув ноги на стоящий рядом небольшой пуфик, Нимуэ мысленно высказала ему все свои затаенные обиды, оставляя злость плавиться дальше. Прокручивая всё время их знакомства, она вдруг отчетливо поняла одну вещь… Которая мучила её давно…
— Это ведь она послала тебе записку с указанием острова?
Он замер. Она никогда не ходила вокруг да около. Всегда четко и по существу. Именно это заставило его пристальнее на неё посмотреть тогда, на заброшенном острове. Когда она, не боясь и не стесняясь, торговалась за счастье матери в обмен на её послушание. Именно тогда он заметил в ней первые задатки той силы что была в ней сейчас. И именно из-за этого он пошел ей на уступки тогда. Первым его желанием было свернуть шею Лее, ее матери. А потом и ей. Потому что он четко дал понять — никаких детей. Особенно от Леи. Не имевшей никакого статуса, бывшей никем. В его планах его ребенок должен был быть лучшим по всем параметрам. От ген до воспитания и силы. Но увидев Нимуэ, ощутив то что было скрыто, он устранил Лею её же руками. Она же хотела счастья матери? Получи. Но не здесь. Это было равносильно убийству. Чуть затянутому во времени.