Книги на Книгоед.нет
— Хилов бьем!
— И магов! — Роксола челноком сновала к котлу с маслом и назад, чтобы не погибнуть в арке. Мы обороняли верхний ярус. Это было, возможно, скучнее, чем держать дверь, но полезно. О чем свидетельствовали вопли и ругательства, доносящиеся снаружи. Солнце, расцвечивающее пыльный воздух радугой, медленно переползало к западу. Я выкашляла набившееся в рот крошево и глотнула воды.
Внизу опять взревели. Судя по крикам, Гота повела «помидор» на приступ лично. И ее опять убили.
— Не везет ей с тобой, — насмешливо бросил Финист.
— Эй, это не я!
— Бей их, гони!!! — донеслось снизу сквозь перекрытия. И народ вылетел наружу пробкой из бутылки, чтобы сеять месть и разрушение.
Минут через пять, загнав врага под стены Алой, Торус вернулся и тяжело поднялся наверх.
— Водички дайте! Видели, как я их?
Я неопределенно хмыкнула.
— Знатное PvP вышло, столько знаков доблести накапало, и на маунта свежего хватит, и на броню!
— Мы же вроде цаплю нашу пришли отбивать, — удивилась Роксола.
— А, фигня, — барственно протянул красавец. — Завтра отобьем. Но сеча, сеча! Я крут!
Мы с Финистом переглянулись.
Глава 25
«Они жили долго и счастливо и умерли в один день». Мало того, еще и в одну минуту и под общей кровлей. Когда солнце уже склонялось к закату, «помидорам» наконец удалось всадить камень из требушета так удачно, что и без того еле живая крыша окончательно поехала, погребая верхний ярус под собой. А заодно и нас.
Воскреснуть мы могли на выбор в привратной цитадели или родном холде. И предпочли холд. И назад к Алой ехать вовсе не торопились. Двигались шагом, болтали о том о сем. Гильдейский народ рассосался под какими попало предлогами. У кого завершился сеанс, кто застрял в цитадели, докупаясь и распределяя очки, кто все еще болтался с Торусом. И на дороге были только мы четверо.
Роксола что-то считала на пальцах, намотав поводья на луку седла и управляя коленями. Манул и вовсе не стал мучить животинку, а трюхал рядом в кошачьем облике, виляя туда-сюда и обнюхивая кусты. Я гордо восседала на вороном, тихо радуясь, что верхом здесь держусь уверенней, чем в реале.
— … а если замостить тракт от Дареина — то ездить будет вдвое быстрее. Но… у нас денег нет.
— Столько знаков доблести упало — а ты жалуешься? — подначил Роксолу ветровей. Та фыркнула:
— Их на золото не сменяешь. Надо квесты выполнять. А то у нас крестьяне землю тяпками мотыжат!
— Безобразие…
— Так, может, им плуги купить? — спросила я.
Манул уселся на хвост и лапой стал выпутывать колючки из усов.
— Кузницу надо построить, чтобы плуги купить. А у нас денег нет.
— А квест под Мельбой так и висит.
— Я так понял, мы к Торусу возвращаться не собираемся? — спросил Финист весело.
— Не хотелось бы сворачивать с полдороги… — отозвалась я неуверенно. — Да и Некро нет с нами.
— А что за квест? — пристраиваясь колено к колену со мной, заинтересовалась Роксола.
Наперебой делясь с ней историей похода в разрушенный храм, бегства на летучем корабле и найденного на нем пленника, мы одолели еще изрядный кусок пути. Полагаясь на чутье Манула, способного обнаружить врагов раньше нашего, но все же посматривая по сторонам.
— Кстати, — припомнила я. — А что сталось с «Лебедем»?
— Зиная его конфисковала в пользу князя. А отступные я в гильдейский банк положил, — быстро ответил ветровей. — Так, по-моему, здесь.
Он направил коня через пролом в живой изгороди.
— Хочу вам показать кое-что.
Мы миновали кочковатый луг и, спешившись, долго тыкались между валунами на опушке сосновой рощицы, сквозь которую уводила в гору песчаная тропа. Закат дотлевал, переходя во влажные, холодные сумерки. Завели заунывную песню комары. Вот лишь бы не стелсы!
Но тут Финист довольно хмыкнул и раздвинул воздушные корни, отрясающие мелкие комья земли. Чувствуя, что у меня все чешется, я с радостью нырнула за ним в пещеру: к мигающему, теплому свету факела и паре ящиков и бочонков, сложенных на помосте у входа.
— По-моему, ее контрабандисты облюбовали. Но я их ни разу не видел. Зато пауки могут быть.
— Бр-р, — содрогнулась Роксола. — А без живности никак?
Финист вынул факел из гнезда и пошел впереди. Тесноватый грот свернул под гору и перешел в узкий проход, вырубленный в известняке, сухой и с ровным полом. Кое-где из потолка и пола антуражно торчали сталактиты и сталагмиты, идти не мешая. Заставляя вздрагивать, осыпались крупные капли. Вкупе с шагами рождали причудливое эхо.
Мы уже довольно долго шли под землей, когда ветровей резко свернул, поднялся по трем неровным ступенькам и шагнули в пролом, из которого тянуло ветром так, что факел погас. Шагнув за Финистом, мы оказались на сахарно-белой площадке, вытянутой, как язык, невероятно высоко над землей. Здесь еще вовсю властвовал, переливался золотом и багрянцем закат. Серебристые облака, отражая свет, щедро лили его нам под ноги, так что мы сперва долго жмурились, привыкая.
А потом я пожалела, что раскрыла глаза. Площадка была гладкой и скользкой, а ограждающие ее натянутые нити не казались слишком надежными. Их дергали и трепал налетающий со всех сторон ветер, рождая диковатую мелодию. Небо внизу пересекала алая, все густеющая и ширящаяся полоса. Там и сям плавали золотистые маленькие острова.
Роксола, пискнув, вцепилась в руку Манула. А я шла, потупившись, и подо мной скользило смазанное отражение. И только ветровею с его крыльями было здесь уютно.
— Где мы?
— В Надоблачном храме. Здесь коронуют королей.
Я подергала нижнюю губу:
— Странно. Мы спускались-спускались, три ступеньки вверх — и бац, уже над облаками? Кто-то определенно поленился лестницу рисовать.
Замыкала площадку сдвоенная стела, едва ли не более яркая, чем молочный пол. Отверстие в стеле заполнял прозрачный шар, а внутри шара плавала корона из кленовых листьев. Я подошла поближе, и шар отозвался синей вспышкой.