В узких, зарешеченных окошках верхнего яруса клубились и смешивались цветные дымы. Подоконники нижних окон украсили весы с чашками, перегонные кубы, колбы и пробирки, намекая на лабораторию алхимика и аптеку. Над входом вместо вывески болталось миниатюрное чучело дракона.
— Отправлю Манула туда подрабатывать. Только это вот — пусть уберет. Животинку жалко.
Финист захохотал, не скрываясь, и за руку потянул меня на другую сторону галереи. Там наш двор обогатился кузницей, оружейной и мастерской бронника: готовые товары были разложены на деревянных козлах. За распахнутыми дверями скворчало, искрило и бамкало. Через меню заказав цельнокованные доспехи для стражи, я со вздохом закрыла мирную ветку — на нее средств точно не хватало. Взяла стационарные боевые машины для башен и по максимуму укрепила угловые и воротные стрельницы.
— Пойду докину денег в банк. Предмостное укрепление тоже возьми, — сказал ветровей. Похоже, думали мы с ним одинаково: красные придут. И придут скоро.
Постепенно подтянулись офицеры. Мы спустились во двор и обошли крепость изнутри и снаружи, решая, что необходимо в первую очередь. Прикинули заодно, с какой стороны ее удобнее брать.
— Та сторона моста поднимается. Эта — нет, — ногой в мягком сапоге Манул потопал по свежим бревнышкам мостков надо рвом. — Интересно, можно сваи подпилить, чтобы они кучей бежали и…
— Сваи? — засмеялась Робин.
— «Помидоры», — котофей собрал соломенные волосы в хвост. — Пойду пилу долгану и попробую.
— Помощников возьми, — помахала пальцем Роксола. — Пусть еще вон те-е кусты выполют. Уж больно за ними прятаться удобно.
— Да мы пожжем их, — засучили рукава мантий Анаид с Некро.
— Нет. Лопаты нам в инвентарь положены?
Офицеры дружно закивали.
— Тогда ямы накопаем. И ветками от кустов прикроем. Идем, я покажу, где копать, — поманил Финист.
— Может, еще колья вбить в дно?
— Ну, вы и садюги, — поморщилась Робин.
— Красавица, не плачь по мне-е… — пропел Манул. Легонько похлопал охотницу по плечу: — Не бойся, еще не известно, что с ямами получится. Такого до сих пор никто не пробовал.
— Надо боевые машины по стенам расставить, — вклинилась Роксола. — А то обычно, как бой, или их нет, или не хватает. Омега-ад! — покричала она. — Бери шлем, иди побираться. Смотри, чтобы каждый накидал.
Мы еще подпиливали опоры моста, когда горец вернулся, прижимая приятно звякающий шлем к животу. За ним тянулся босой и остро вооруженный новичок и уныло подвывал:
— Почему?! Он сказал, чтобы я платил… А почему я должен платить?
— Ты, Нава, почему не рожаешь? Все рожают, а ты не рожаешь…
— Чево-о?
— Классику надо читать, вот чего, — пробурчала я.
— В других гильдиях не платят, а мы платим?..
— Слышь, ты, Анафема, — сунув Роксоле шлем с деньгами, надвинулся пузом горец. — Я тебя счас самого анафеме предам!
Мостки не выдержали сдвоенного веса, и спорщики ухнули между разошедшимися бревнами.
— Полевые испытания можно считать состоявшимися, — Финист, усмехаясь, одного за другим вытянул парней на берег. — Вот что, если не хочешь платить, — сказал он Анафеме, — возвращай все на место, чтобы ловушки видно не было. И ты, Омегад, работаешь с ним. Не передеритесь до штурма. А что он будет — к гадалке не ходи.
Воитель фыркнул, но взялся за конец бревна.
Я улыбнулась:
— Так, Ленин при деле. Роксола — за катапультами. Анаид с Некро — на кустики. Финист — рыть ямы.
— Зелья еще купить на всех надо, — засуетился Манул.
— Действуй.
Кусты спилили, ямы выкопали и замаскировали. Боевые машины на стенах расставили, разведку во все стороны разослали. Денег еще хватило на священника — чтобы благословил перед битвой.
А почти сразу после этого явились красные. И стали пробовать нас на зуб.
Разведка сработала четко. Мы знали, откуда идет враг и сколько. И даже разбили несколько мелких групп по дороге. А когда подошли основные силы — укрылись в крепости.
Только «помидоры» нападать не спешили. Совкались туда-сюда в поле зрения, выставляли и убирали боевые машины. В общем, желание нагадить у них было, а четкого руководства не было. Или выманить нас хотели на засаду, кося под дураков.
Я пожалела, что не спросила у Команданте, не может ли он сделать пару подзорных труб. Пригодились бы.
Впрочем, дело оказалось все же не в засаде. Под стеной появилась Гота на вороном единороге. Народ скучковался и едва не выпадал за зубцы, стараясь рассмотреть алогорскую княгиню. Хотя смотреть-то особо было и не на что. Кожаный шлем с личиной полностью закрывал голову. Черненая броня сверкала золотым тиснением. В руке у Готы была белая тряпка — знак парламентера.
А единорог под ней больше походил на кота. Гарцевал, рыл землю мохнатыми ногами, косил зеленым глазом. Нервничал, в общем. Накинув тряпку ему на голову, чтобы успокоился, Гота послала к нам через ров стрелу, обернутую свитком. Мы поймали и развернули.
«Финист, подлый предатель! Холодный бог идет за тобой. Покайся — и тогда ты просто умрешь».
— Это особый квест для тех, кто играет не за свою фракцию, — ветровей поморщился и позволил письму свернуться.
— Тут и такое есть? О! Будешь отвечать?
— Дайте лук.
Он привязал письмо к стреле и выпустил назад во вражеский стан, попросив Некро поджечь его налету.
— И с вами такое будет! — проорали мы со стены. Гота бросила белую тряпку наземь, подавая сигнал к атаке.
Глава 27
Мостик сработал как следует: провалился, едва «помидоры», взяв барбакан, всей массой ломанулись на него. Крики и вой возмущения мы сопроводили обезьяньими прыжками на стенах. Будь у нас горшки с дерьмом — пожалуй, те полетели бы в красных, поясняя наше к ним отношение. Но такого разрабы не предусмотрели.
Атака захлебнулась. Мы видели, как Гота приказала отступить и махала руками, что-то втолковывая, вне пределов полета стрелы или камня. Вдогон за красными я бросаться не позволила. Народ, попрыгав со стен, добил свалившихся в ров и втянулся в ворота.