Но Алекса вызывающе задрала голову.
– Я буду делать что хочу и когда хочу, – заявила она не менее суровым тоном.
Гнев закипел в нем с такой силой, что Кин начал подумывать: не придушить ли ее? Но тут Клинт погрозил ему пальцем.
– Даже не думай тронуть ее, – предупредил он, – или будешь иметь дело со мной, Кин Родон. Ты сам заслужил это унижение тем, как обращаешься с ней. Я еще, может, надумаю сказать Чанлеру, что это твоя жена чуть не разорила его. Тогда уж он точно вызовет тебя на драку, коль скоро у него будут к тому целых две причины.
Он вылез из коляски и пошел к гостинице. Кин хмуро посмотрел ему вслед, а когда обернулся, обнаружил, что Алекса мирно уснула. Он снял грязную шляпу, выпустив на свободу водопад черных как смоль волос, и невольно улыбнулся.
– Ах ты, маленькая злючка, – прошептал он, потом легко, одним пальцем провел по щеке, наклонился и поцеловал безответные губы. – Алекса, Алекса, ты слышишь меня?
Она что-то пробормотала, тихо застонала и прильнула к нему, устроилась поудобнее и уткнулась в шею. Кин прижал к себе ее мягкое, безвольное тело, положил подбородок ей па голову. Это прикосновение сказало ему, что, как бы ни злился, он не может подавить свое желание и оставаться к ней безразличным. И такое ощущение сопровождало его с самого первого раза. Когда он увидел ее в своей хижине, со сверкающими глазами и шелковистой, будто светящейся внутренним светом кожей. Тот образ навсегда отпечатался в памяти. Многочисленные картины их совместного путешествия и минут близости не переставали посещать его всю дорогу до дома, пока Алекса мирно спала в его объятиях. Почему, ну почему он не может бросить ее? Откуда взялось это всепобеждающее желание защищать ее, постоянно держать при себе? Почему именно ее выбрали и послали из адского пламени на землю, чтобы терзать и мучить его грешную душу? Кин раздраженно вздохнул. Столько всего важного надо обдумать, а тут эти мысли и воспоминания об Алексе, отвлекающие его от дела.
И все же он продолжал прижимать ее к себе, охраняя сон, защищая от невзгод. Он вез ее, прильнувшую к нему, как доверчивый ребенок, домой. Туда, где ее истинное место, где она принадлежит ему. От этой мысли Кин нахмурился. Алекса – натура необузданная, свободолюбивая. Он только обманывает себя, думая, что она и правда принадлежит ему. Можно провести еще лет десять, лелея и нежа ее, как было с Кентавром, но она, как и белый жеребец, умчится с ветром. Непокорная, неприручаемая, вечно стремящаяся к ускользающему горизонту.
Коляска подъехала и остановилась перед домом. Кин поднял Алексу на руки, а она открыла глаза и потянулась, как греющийся на солнышке котенок. Он пошатнулся, но удержал равновесие и пошел к двери, стараясь не уронить эту пьяную охапку, так и норовящую выскользнуть из его объятий.
– Лежи тихо, черт тебя побери! – рявкнул он, разбудив Алексу. – Господи, ты хуже, чем целый клубок червей.
Но Алекса все же вывернулась и гордо двинулась вперед. Тут же зацепилась носком огромного сапога за ступеньку и едва не упала.
– У-упс… – Она хихикнула, а Кин поймал ее за руку и потащил вверх по лестнице.
Все время бормоча что-то себе под нос, он направил ее по коридору в сторону спальни, но она резко свернула.
– Нет, принцесса, твой трон там, – язвительно фыркнул он.
– Сама знаю, – пробубнила Алекса и вдруг икнула. Кин подтолкнул ее в нужном направлении.
– Ты не имеешь ни малейшего представления, где находишься, – возразил он. – Надо было нанять лакея, чтобы проводил тебя домой. Теперь ты можешь себе это позволить, раз уж выиграла целое состояние. Лично я не желаю прислуживать маленькой пьяной дурочке, которая позорит меня перед всем городом, едва не разорив казино Чанлера и напившись так, что не в состоянии добраться до собственной спальни.
– Я найду дорогу, – заявила Алекса и выдернула руку. Она поправила свой наряд, почти перекрутившийся задом наперед, пока Кин тащил ее по лестнице. Гордо задрав голову, Алекса зашагала впереди него.
– Без компаса вряд ли, – невольно засмеялся он, глядя, как его супруга пытается двигаться в нужном направлении, болтаясь от стены к стене, но, очевидно, полагая, что ведет себя трезво и достойно.
Балконная дверь была приоткрыта, и прохладный ветерок залетал в спальню. Алекса вдохнула полную грудь свежего воздуха. Внезапно ей пришла охота полюбоваться видом, и она направилась через всю комнату на террасу, изумляясь, как это низко висят на небе звезды. Кажется, будто Можно протянуть руку и потрогать…
– Идиотскую выходку ты отмочила сегодня, – заявил Кин, разыскивая в темноте ночную сорочку Алексы, чтобы наконец уложить эту захмелевшую леди в постель. – Впрочем, я и не ожидал от тебя большого здравомыслия. Ведь ты настроилась что-нибудь сотворить мне назло.
Когда Алекса ничего не ответила на этот выговор, он подошел к кровати, рассчитывая, что найдет жену прямо поверх покрывала. Он вгляделся в темноту, потом похлопал рукой по постели, но не нашел ничего и нахмурился.
– Да где же ты, черт тебя побери? – Кин остановился и начал настороженно прислушиваться, но в спальне царила мертвая тишина. Наконец он решил зажечь лампу и обнаружил, что свои гневно-обличительные речи обращал к стенам. Алексы нигде не было видно. Он нахмурился еще больше и воздел руки к небесам. – Господи, скажи, чем я заслужил это? – вопросил он, надеясь на божественный отклик, но тщетно.
Внезапно ветер донес до него слабый свистящий звук, похожий на чириканье больного воробья. Кин раздраженно зарычал. Ну понятно, маленькая дрянь проскочила спальню и оказалась на балконе. И решила спеть полночную серенаду, имитируя птичьи трели.
Он решительно вышел на балкон и замер на месте. Алекса ходила по перилам, как акробат по туго натянутой проволоке. Господи, великий Боже, будь милосердным! Она была на краю неминуемой гибели. Сердце Кина замерло, потом гулко забилось и снова замерло, остановилось совсем. А Алекса продолжила свой рискованный путь и схватилась за выступающую балку, когда собиралась сделать шаг по воздуху.
Кин осторожно, без единого резкого движения подобрался к ней, боясь заговорить, чтобы не напугать. Малейшая неосторожность, и она полетит вниз, разобьется насмерть. Затаив дыхание, он наблюдал, как она повернулась и направилась в его сторону. Господи, у него просто руки чесались поймать эту хмельную ведьму. Тогда он спокойно придушит ее этими руками, не дожидаясь, пока она самостоятельно убьет себя.
– Какая красивая ночь, правда? – заявила Алекса, но так нечленораздельно, что фраза осталась непонятой.
– Мадам, что, во имя всего святого, ты тут, к дьяволу, делаешь? – спросил Кин так тихо, что угроза в его голосе осталась не замеченной мадам.
– Трогаю звезды, – по-прежнему неразборчиво ответила она. – Смотри, я могу дотянуться прямо отсюда. Сейчас принесу тебе одну.
И она наклонилась, одна нога – на перилах, вторая повисла в воздухе. Кин задохнулся, будто проглотил разом полуночное небо вместе с луной и звездами. Его сумасшедшая супруга доведет его до разрыва сердца. Он умрет от шока раньше, чем она – от своего глупого дурачества.
– Слезай оттуда сию же минуту, – процедил он, стараясь ни в коем случае не испугать ее. И задохнулся: Алекса потеряла равновесие и замахала руками, словно внезапно выросшими крыльями.
Кин рванулся, схватил ее за ноги и дернул к себе, пока она не совершила свой первый и последний в жизни прыжок в пустоту.
– Проклятие! Если уж ты непременно решила умереть, то почему бы не позволить мне убить тебя? – зарычал он в то мгновение, когда прижал ее, невредимую, к своей груди. – Это доставит мне непередаваемое наслаждение после всего того идиотства, что ты учинила за сегодняшний день!
Но Алекса была не в состоянии понять суровые слова, грубый тон, она просто свернулась клубочком, довольно вздохнула и закрыла тяжелые веки.
– Отвези меня домой, Кин, – пробормотала она, внезапно устав от своего полета к звездам.
– А где же, ты думаешь, ты развлекаешься последние четверть часа? – иронически осведомился он. Потом понял, что она снова уснула и не слышит ни одного слова.