Ему надо помешать. Кин должен найти ее, не дать подлецу надругаться над ней. Он ударил каблуками коня и галопом помчался к Новому Орлеану, молясь про себя, чтобы розыски были недолгими и успешными.
Дверной замок щелкнул, и Алекса вздрогнула – Сайлас важно вошел в комнату, где оставил ее, привязав к кровати. Наконец-то он поимеет эту девку, и на этот раз никто ему не помешает. А после этого, после того, как почувствует ее мягкую, нежную плоть собственным телом и насладится вволю, отвезет на шхуну, чтобы ее продали на Карибах в рабство… если только она не разозлит его, решил он с ухмылкой. А если она будет сопротивляться и мешать ему заниматься с ней любовью, то придется заставить ее замолчать… Раз и навсегда.
Сайлас остановился в ногах кровати и внимательно оглядел привязанную женщину, напряженно ожидающую решения своей участи.
– Ты два раза удрала от меня, Алекса, но уж на этот-то раз тебе точно не удастся. – Он наклонился и провел рукой по круглой груди. – Если не будешь сопротивляться, так и быть, пощажу твою жизнь, но если будешь… – он утробно засмеялся, и этот смешок повис над ней, как облако дурного предзнаменования, – тогда я разрежу тебя на кусочки, так, как ты пыталась сделать со мной.
В ее серебристо-серых глазах засверкала лютая ненависть. Страх исчез. Алекса хотела вцепиться в Сайласа ногтями и растерзать на кусочки, не будь ее руки привязаны к изголовью кровати.
– Ты с тем же успехом можешь убить меня прямо сейчас, Сайлас – Она плюнула в него этими словами, будто его имя оставило во рту противный привкус. – Я буду драться с тобой до самого последнего вздоха. Меня тошнит от одного твоего вида, а прикосновения твои просто омерзительны. Ты гнусная, грязная, ненавистная свинья. Да у тех дикарей, которые взяли меня в плен, было больше чести и достоинства, чем тебе может даже присниться.
Он расплылся в зловещей ухмылке и ударил Алексу по лицу.
– Ах ты, высокомерная сука! Я еще послушаю, как ты будешь хныкать и умолять о пощаде, пока не закончу с тобой, – прорычал он.
Сайлас уселся верхом ей на бедра, а когда Алекса попыталась вывернуться, изо всех сил рванул за волосы и заставил терпеть его жадные поцелуи. Он вонял ромом и потом. Алекса с трудом подавила подступившую тошноту и укусила его за губу. Сайлас отступил, яростно рыча, потом снова ударил по лицу, оставив на левой щеке ярко-красный отпечаток. Разъяренный ее сопротивлением, он схватил корсаж ее платья и рванул изо всех сил, обнажив вздымающуюся грудь. Потом схватил это нежное округлое чудо руками. И снова Алекса начала корчиться и извиваться, но остановить его не могла. Господи, как же она ненавидела и презирала этого подлеца! Как хотела, чтобы его посетило несчастье, равное тому, что он творил с ней.
– Ненавижу тебя! – прошипела она.
– Ага, но все равно примешь! – прорычал в ответ Сайлас. И сорвал с нее юбку.
Алекса зажмурилась. Потом почувствовала его руки на животе и оцепенела. А потом раздался грохот – это дверь распахнулась и ударилась о стену. Она открыла глаза и увидела, как темная фигура прыгнула на ее мучителя, заставив его свалиться с кровати.
Сайлас снова оказался лицом к лицу с тем же взбешенным мужчиной, который прервал их сражение в предыдущий раз, но на этот раз он ничего не мог противопоставить ярости Кина. Его моментально сбили с ног и швырнули о стену. Прежде чем соскользнуть на пол, он успел услышать собственный сдавленный стон. Кин умело поднял его и начал избивать. Сколько бы Сайлас ни кричал, все было бесполезно – его мольбы не были услышаны. Кин ревел, как разъяренный бык, как пантера, потерявшая детеныша, как раненый гризли.
– Кин! – Вопль Алексы прорвался сквозь захлестнувший его кровавый туман. Он обернулся и увидел, что по ее избитому лицу текут слезы. В мгновение ока он оказался рядом, опустился перед ней на колени, освободил связанные руки и ноги. Она вздохнула и вдруг рванулась к нему. На какую-то долю секунды ему показалось, что она сошла с ума – Алекса выхватила у него из-за пояса пистолет и выстрелила в трех дюймах от его головы. В ушах у него зазвенело, ноздри наполнились запахом пороха. Кин ошалело уставился на Алексу, потом обернулся и увидел, как пальцы Сайласа Грегора медленно разжались и из них выпал нож, а сам он повалился на пол.
Слезы потоком хлынули из глаз Алексы, она закинула руки Кину на шею и прильнула к нему так, будто больше никогда не отпустит, хотя прекрасно знала, что должна. Она любила его больше жизни и готова была принести ее в жертву, чтобы спасти его.
– Все кончено, Алекса, – прошептал Кин, прижимая ее к себе, разглаживая спутанную копну черных волос и поправляя выбившиеся во время драки с Сайласом пряди. – Он никогда больше не сможет причинить тебе зла.
Да, действительно все кончено, поняла Алекса и отодвинулась от Кина. Сердце его принадлежит Джессике, и хоть он и спас ее, но это всего-навсего симпатия и дружеское участие.
Алекса взяла себя в руки и посмотрела Кину прямо в глаза.
– Мы должны возвращаться на шхуну. Сайлас погрузил в трюм пленных осейджей, а Чанлер собирается продать их на Карибских островах. Среди них Одинокий.
Зимний Волк. Прямая Стрела тоже был, но Сайлас убил его, – поспешно проговорила она.
Кин молча кивнул и прикрыл ее обрывками платья.
– Да, я разговаривал с Одиноким Зимним Волком. Он и другие пленники свободны и готовы вернуться в свои родные деревни, – ответил он и провел кончиками пальцев по ее вспухшей щеке. Потом заботливо нахмурился и спросил: – Очень болит? – Голос его был столь нежен и мягок, что Алекса задрожала.
– Нет, нет! Со мной все прекрасно, Кин, но я… – Голос ее затих, когда Чанлер, несколько потрепанный и взволнованный, появился у двери, которая еле болталась на петлях.
Он внимательно оглядел безжизненное тело, потом повернулся и увидел изорванное платье Алексы. Не надо большого ума, чтобы понять, что именно уготовил для нее Сайлас Грегор.
– Мне очень жаль, Алекса. – Чанлер понурил голову. – И очень стыдно, что я доставил вам столько неприятностей. Если я могу хоть чем-то искупить то зло, которое причинил вам, пожалуйста, скажите мне. Я готов сделать все, что угодно. – Его затуманенный болью взгляд обратился на Кина. – Я сказал, чтобы пленных снабдили лошадьми и всем необходимым для путешествия домой.
– Спасибо. – Кин снял свой огромный пиджак, завернул в него жену и подхватил на руки. – Я отвезу Алексу домой. Думаю, на сегодняшнюю ночь с нее хватит треволнений. Могу я попросить тебя, Чанлер, позвать шерифа и объяснить ему, что тут произошло?
– Не волнуйся, я обо всем позабочусь, – заверил тот брата и отступил в сторону, давая им пройти. – Ты занимайся только своей прелестной леди и больше ни о чем не тревожься. Я в долгу у тебя после всех тех неприятностей, которые причинил.
Кин обошел брата, а Алекса послала Чанлеру благодарную улыбку. Однако, когда тот уже не мог их услышать, она с любопытством посмотрела на Кина и задумчиво произнесла:
– Кажется, Чанлер вдруг резко изменился.
– Похоже на то. Мы откровенно побеседовали и разрешили множество разногласий.
Алекса примолкла. Она задумалась, что же Кин хотел сказать этим? Неужели Чанлер наконец признал свое поражение? Неужели он решил отказаться от жены в пользу ее мужа, того человека, которого она никогда не сможет забыть? Кин тем временем посадил ее перед собой на коня, она закрыла глаза и впала в забытье, которое позволило временно не думать о Кине и Джессике.
Лошадь шла шагом, а Кин смотрел куда-то вдаль, на звезды. Алекса отдыхала, и он не мешал ей. В его голове клубились мириады мыслей. Мыслей, которые решили наброситься на него все разом и именно теперь. Он много раз столько всего хотел сказать Алексе! А когда наконец собирался с духом и находил правильные слова, кто-то или что-то обязательно мешало ему. И вот теперь она спала у него в объятиях, как доверчивый ребенок. Что ему делать – разбудить ее и рассказать всю правду? А будет ли этой женщине хоть какое-то дело до того, что она пленила его сердце и завладела душой?