Но мысли о больной Мэри и беспомощном младенце, нуждающихся в ней, а также о Волке, который, заслышав ее крик, тотчас же бросится ей на выручку, придали Кэролайн сил и отваги. Она лягалась, царапалась и кусалась, зная, что время работает на нее, что Волк, возвращаясь в дом этой дорогой, спасет ее от рук злодея. Ей наконец удалось высвободить правую руку, и она сразу же начала нашаривать карман юбки, в котором хранился пистолет.
Вот наконец пальцы ее сомкнулись на рукоятке оружия, и Кэролайн сразу же почувствовала, как страх и растерянность, охватившие было все ее существо, отступают под натиском бешеной ярости. Собравшись с силами, она пыталась навести ствол пистолета на своего захватчика, который продолжал молча сжимать ее своими огромными руками. Кэролайн не удалось вытащить оружие из кармана, но это казалось ей не столь уж важным. Если ей удастся прицелиться в дикаря, она прострелит свою юбку, только и всего.
— Что за черт?..
Кэролайн была так поглощена борьбой с индейцем, что не замечала ничего вокруг, и была крайне удивлена, когда тот бесцеремонно разжал руки, предоставив ей свалиться на землю, точно куль с картошкой. Плечи ее немилосердно ныли, от падения у нее перехватило дыхание и потемнело в глазах, но теперь она могла вынуть пистолет и выстрелить в ненавистного дикаря.
Но за секунду до того, как палец ее нажал на курок, чья-то рука схватила ее за запястье.
Всхлипнув, Кэролайн попыталась высвободить руку. Она оскалилась и собиралась уже вонзить зубы в плечо негодяя.
— Кэролайн!
Она вскинула голову и увидела над собой лицо Волка. Вода капала с его волос, взгляд выражал тревогу и недоумение. Кэролайн вздохнула было с облегчением, но тут же принялась тревожно озираться. Неужели Волк не заметил воинственного чужака?
Но происшедшее, похоже, нимало не встревожило его.
— Все в порядке, Кэролайн, — произнес он уверенно.
— Но... — попытка Кэролайн объяснить ему, что поблизости затаился злодей-индеец, была прервана гортанными звуками незнакомого ей языка, раздавшимися откуда-то сверху. Подняв голову, она увидела склоненное над ними лицо дикаря, напавшего на нее. Страх снова парализовал ее, но, к ее величайшему изумлению, Волк громко расхохотался и почти силой поставил ее на ноги.
— Вы не ушиблись? — участливо осведомился он, вынимая пистолет из ее ослабевших пальцев.
Кэролайн подумала было, что сейчас он направит оружие на незваного пришельца, но Волк, заглянув в дуло, вложил пистолет в свою кобуру, которая по-прежнему висела на его кожаном поясе.
Краснокожий, набрав в грудь воздуха, снова обратился к Волку, вытянув в его сторону свою исцарапанную руку. Волк лишь покачал головой.
— Что это он говорит? — с подозрением осведомилась Кэролайн. Волк вел себя так, словно им нечего было опасаться, но ведь не на него только что коварно напал этот ужасный дикарь! — И вообще, что все это означает?!
— Он говорит, что вы — дикая кошка, опасная для людей.
— Я?! — Подбородок Кэролайн задрожал от возмущения. — Вы спросите-ка лучше его, почему он набросился на меня?
И снова индеец с явным негодованием залопотал что-то на своем языке.
— А вот ему, представьте себе, показалось, что это вы на него напали. — Наклонившись, Волк внимательно осмотрел указательный палец своего соплеменника и сочувственно поцокал языком. — Гулеги недоумевает, почему это белой женщине пришло в голову искусать его?
Волк был явно неприятно удивлен инцидентом. Но Кэролайн не чувствовала себя виноватой перед индейцем. Откуда ей знать, что он — не враг ей и Волку? Почему он не вышел навстречу ей и не попытался представиться? То, что Волк посмеялся над ее испугом, отнюдь не улучшило ее настроения. У нее все еще отчаянно колотилось сердце, и стук его отдавался в ушах, точно грохот барабана, почти не смолкавший все время ее вынужденного пребывания в индейской деревне.
Кэролайн высвободилась из объятий Волка и спокойно произнесла:
— Это он напал на меня. Я бежала, чтобы набрать воды. О Боже, как же я могла позабыть? — Она схватила Волка за руку и, давясь словами, выкрикнула: — Мэри совсем плоха! У нее лихорадка! Принесите воды! — Последние слова она прокричала уже на ходу, со всех ног бросившись к дому.
Волк сказал несколько слов индейцу, по-прежнему разглядывавшему свой укушенный палец, и последовал за Кэролайн. Когда он вошел в спальню, Кэролайн уже покачивала на руках хныкавшего младенца. Он подошел к постели Мэри.
Волку не надо было даже прикасаться ко лбу роженицы, чтобы определить, как сильно ее лихорадит. Кожа женщины стала ярко-розовой, сухой на вид, губы потрескались, глаза болезненно блестели.
Кэролайн со вздохом напомнила:
— Мне нужна холодная вода! — Ничем иным она не могла помочь подруге справиться с лихорадкой.
— Гулеги сейчас принесет вам ее!
Через несколько минут в спальню бесшумно вошел индеец, неся ведро воды. Кэролайн передала Коллин Волку и, смочив полотенце, принялась обтирать им лицо и шею больной. Мэри застонала и перевернулась на бок.
Волк ходил по комнате, покачивая младенца. Девочка кричала не умолкая.
— Она проголодалась, — сказала Кэролайн. — Но Мэри ведь не сможет покормить ее.
— Вы знаете, что с ней, чем она больна?
Глаза Кэролайн наполнились слезами. От сознания собственного бессилия ей хотелось зарыдать в голос, но, пересилив себя, она слегка дрогнувшим голосом ответила:
— Нет, не знаю.
Волк обратился к стоявшему у окна Гулеги. Тот кивнул и быстро вышел из комнаты.
— Что вы ему сказали, Рафф? — с надеждой спросила Кэролайн.
— Я попросил его сходить в деревню и привести Садайи.
— Он ваш друг? — Волк молча кивнул, и Кэролайн, отведя глаза в сторону, глухо пробормотала: — Я чуть не убила его.
— Мне искренне жаль, что он так напугал вас, но поверьте, Кэролайн, далеко не каждый чероки — враг вам. — Он погладил младенца по спинке, и девочка на несколько мгновений умолкла.
Кэролайн вспомнила, что индеец, так неожиданно выскочивший из-за деревьев и зажавший ей рот, не пытался бороться с ней, и в поединке, завязавшемся между ними, и впрямь оказался потерпевшей стороной. Но что ей оставалось делать, что она могла подумать после всех пережитых ужасов, после слов Волка о грозящей им опасности?
— Я ведь не могу с первого взгляда определить, кто из них враг мне, а кто — друг, — сказала она, вновь поворачиваясь к Мэри.
— Я понимаю, как нелегко вам пришлось!
— Мне-то что! Я ведь не слегла, как бедняжка Мэри! — говоря это, Кэролайн снова обмакнула полотенце в ледяную воду и стала обтирать им лоб и щеки подруги. Не оборачиваясь и не слыша его шагов, она тем не менее чувствовала, что Волк подошел к ней почти вплотную. Ее обволакивал исходящий от него запах, и ей безудержно захотелось, оставив свое занятие, прильнуть к его могучей груди. Но нет, надо во что бы то ни стало пересилить себя, не поддаваясь воздействию, которое он на нее оказывает. Кэролайн про себя усмехнулась мысли, что она далеко; не единственная из находящихся в этой комнате женщин, готовая забыть обо всем в присутствии Волка. Похоже, прикосновение ладони любящего дяди уменьшило муки голода, который малышка испытывала в течение всего утра.
Кэролайн искоса взглянула на него. Волк был одет лишь в мокрую после купанию набедренную повязку.
Потупившись, она предложила:
— Давайте я подержу Коллин, пока вы оденетесь. Ведь вы озябнете. — Она от души надеялась, что голос не выдаст ее волнения.
Волк ничего не ответил ей, но Кэролайн слышала, как он уложил затихшую Коллин в колыбель, подошел к кровати Мэри, взглянул на больную и вышел из комнаты.
Спустя некоторое время он вернулся. Кэролайн, убедившись, что Мэри стало немного легче, со слабым стоном разогнула усталую спину, держась руками за поясницу. Она замерла, почувствовав на своем плече ладонь Волка.