— Но и английская тоже.
Волк никак не отозвался на эти слова, будто не слыша их. Он уже сказал все, что следовало.
— Соберите все самые необходимые вещи — как можно меньше и будьте готовы отправиться в путь через час.
— Но куда же мы поедем? — Кэролайн в волнении схватила его за рукав куртки, но пальцы ее соскользнули, дотронувшись до его запястья. Она не собиралась прикасаться к Волку, ей хотелось лишь удержать его здесь, чтобы закончить разговор. И она никак не ожидала, что этот мимолетный физический контакт подействует на нее, как удар молнии. Волк, судя по внезапно загоревшимся в его глазах уже знакомым ей золотистым искрам, почувствовал то же самое.
— В форт Принц Джордж, — ответил он через несколько мгновений, стараясь, чтобы голос не выдал охватившего его волнения.
— Но ведь вы сказали, что именно туда губернатор повез плененных им индейских вождей.
— Да. И тем не менее, там многочисленный, надежный гарнизон. Поскольку мы не располагаем временем, чтобы доставить вас в Чарльз-таун, не говоря уже об Англии, то придется вам с Мэри и ребенком перебраться туда. — И Волк, не желая слушать ее дальнейших возражений, вышел из амбара.
Когда Кэролайн вошла в спальню Мэри, Волк уже сообщил той безрадостные новости. Опуская некоторые подробности, он говорил с женой брата гораздо непринужденнее, чем с Кэролайн, и Мэри не приходилось задавать ему бесчисленные вопросы. «Но ведь он всегда был привязан к Мэри, — подумала Кэролайн. — Тогда как я для него — лишь орудие уже состоявшейся мести». И волна злости, еще более неистовой, чем прежде, поднялась в ее душе.
— О Кэролайн, ты уже обо всем знаешь? Волк говорит, что мы должны со всей возможной поспешностью отправляться в форт Принц Джордж!
Голос ее, дрожавший от волнения, был однако совсем слабым и безжизненным. Кэролайн подошла к постели, ободряюще улыбаясь подруге. Ей показалось, что глаза молодой женщины запали еще глубже, чем вчера.
— Я не уверена, что нам так уж необходимо уезжать, — мягко произнесла она, поправляя одеяло, которое Мэри в волнении смяла. Краем глаза она наблюдала за Волком, наклонившимся над колыбелью. Мэри ошеломленно смотрела на Кэролайн, не веря своим ушам.
— Но Рафф сказал...
— Я уверена, что он лишь предлагает нам обдумать такую возможность. — Кэролайн помогла Мэри сесть в кровати, опереться спиной о подушку и взять в руки хныкавшую Коллин, которую Волк вынул из колыбели и принес матери. В огромных руках Волка девочка выглядела крошечной, словно игрушка.
Улыбнувшись Мэри, Волк взял Кэролайн за плечи, и она была вынуждена, встав со стула, выйти из комнаты вслед за ним, без слов догадавшись, что он хочет поговорить с ней наедине о чем-то важном.
Войдя в гостиную, Волк некоторое время молча смотрел на Кэролайн, а затем произнес дрожащим от негодования голосом:
— Вам мало было одного набега индейцев? Вы жаждете повторения?
— Что заставляет вас произносить подобные глупости? — с надменным видом осведомилась Кэролайн, хотя внутри у нее все сжалось от страха при воспоминании о пережитом.
— Я сделал это заключение, услышав из ваших уст, что вы готовы остаться здесь.
— А если я не разделяю вашей тревоги по поводу якобы грозящей нам опасности? Ведь вы сами как-то говорили, что причиной набега на Семь Сосен была ненависть чероки к Роберту.
— Это могло быть как причиной, так и всего лишь поводом для нападения. — Он взглянул на нее сурово и безжалостно. — Но даже если прежде они напали на поместье из-за лютой ненависти к его владельцу, то теперь обстоятельства изменились.
— Мы с Мэри все последнее время видели столько участия со стороны чероки, принимали их помощь. И я не думаю...
— Миледи! — произнес Волк с нажимом. — Вашими в высшей степени неразумными поступками движет лишь ненависть ко мне!
— Я не испытываю к вам ненависти, — не моргнув глазом, солгала Кэролайн. — Вы для меня просто ничего не значите!
Он подошел к ней вплотную. Лицо его дышало гневом... и страстью. Кэролайн невольно потупилась. Ей не хотелось, чтобы он заметил, как в ее глазах зажегся ответный огонь.
— Я приехал сюда, оставив на потом все остальные дела, — проговорил Волк, не сводя с нее пронизывающего взора своих миндалевидных черных глаз. — Мой народ скоро окажется втянутыми в войну, которой не желает и которую, не сможет выиграть. Но чероки будут сражаться, потому что они горды и потому что у них нет иного выхода. Я должен как можно скорее переговорить с молодыми воинами, которые видят в предстоящей кровавой бойне лишь возможность прославиться среди соплеменников. Но я здесь, перед вами, потому что не могу допустить, чтобы вы страдали и терпели лишения, как уже было после нападения на Семь Сосен.
— Я страдала главным образом по вашей вине!
— Вашими устами говорят гнев и обида. Спору нет, я виноват перед вами, но ведь я не насиловал вас и не принуждал ни к чему, чего вы сами не желали!
— Вы воспользовались мною как орудием мести. А потом привезли сюда... к нему. И бросили! — Кэролайн резко отвернулась, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы.
Волк глубоко вздохнул, борясь с желанием заключить Кэролайн в объятия, зарыться лицом в ее пушистые волосы. Повернувшись к двери, он отрывисто бросил:
— Готовьтесь к отъезду. А я пока соберу провизию в дорогу.
Волк вышел из гостиной, и Кэролайн, некоторое время простоявшей в нерешительности у открытой двери, не осталось ничего другого, как вернуться в спальню Мэри и начать торопливые сборы в путь.
Она вынула из верхнего ящика огромного шкафа седельные мешки и принялась набивать их одеждой, бельем, вещичками Коллин, избегая взгляда Мэри. Та сперва молча следила за резкими судорожными движениями подруги, а потом, не в силах выдержать затянувшегося молчания, негромко спросила:
— Что произошло, Кэролайн?
— Ничего.
— Но я же слышала, как вы спорили с Раффом, хотя и не могла разобрать слов. Скажи мне, ради Бога, в чем дело? — настаивала Мэри, качая дочку и то и дело любовно заглядывая в крошечное личико.
— Мы просто никак не могли прийти к согласию по поводу переезда в форт Принц Джордж. — Кэролайн открыла нижний ящик комода и стала складывать чулки Мэри в объемистый кожаный мешок. — Ему, в конце концов, удалось убедить меня в том, что ехать необходимо.
— По-моему, он прав, — убежденно произнесла Мэри, вылезая из-под одеяла. — Он лучше, чем кто-либо другой, осведомлен о взаимоотношениях между чероки и англичанами. — Она подошла к колыбели и бережно уложила ребенка поверх пухового одеяльца. — Но я ведь спрашивала тебя совсем не об этом, и ты меня прекрасно поняла, — добавила она, глядя в глаза Кэролайн.
— Нет, я понятия не имею, о чем ты, — без колебаний солгала Кэролайн, придерживая мешок. — Может быть, пока Коллин спит, ты соберешь оставшиеся вещи? А я бы пока...
— Почему ты не хочешь говорить со мной об этом? — мягко перебила ее Мэри. Она подошла к Кэролайн и взяла ее за руку. — Ты была так добра ко мне, ты столько сделала для меня и Коллин! Выполняла всю работу по дому, ухаживала за нами, да еще выслушивала меня, когда мне хотелось поговорить с кем-нибудь о Логане. Я всегда была с тобой откровенна. Почему же ты не хочешь поделиться со мной, рассказать мне о том, что тебя тревожит?
— Мэри! — Кэролайн стиснула тонкие, холодные как лед руки подруги, стараясь согреть их. — Поверь, дорогая, я не хочу обременять тебя своими заботами. Ты все равно ничем не сможешь мне помочь!
— Но ведь я могу и хочу выслушать тебя, Кэролайн! И, возможно, подать добрый совет...
— Да мне и рассказывать-то не о чем, — вновь солгала Кэролайн. Мэри, пожав плечами, отвернулась, и Кэролайн положила руку ей на плечо. — Прошу тебя, не сердись.
— Я не сержусь, что ты! — воскликнула Мэри, снимая юбки с вешалок в шкафу. — Просто, когда ты смотришь на него... И когда он на тебя смотрит... — Она тряхнула головой, не закончив фразы, и Кэролайн была благодарна ей за это. Она не могла бы отрицать столь очевидное. Ей становилось все труднее лгать доброй, бесхитростной Мэри.