Но Кэролайн чувствовала на себе его взгляд, и ей почему-то казалось, что она видит его гораздо отчетливее, чем тех, кто остался в круге света. В отличие от губернатора и его подчиненных, которые, все как один, постарались одеться как можно дороже и наряднее, начиная с пудреных париков и кончая начищенными до блеска башмаками. Волк пришел сюда в своей повседневной одежде — кожаных штанах в обтяжку и просторной рубахе из домотканого полотна. Его длинные волосы, однако, были заплетены в тугую косицу. Ружье его стояло в углу, прислоненное к стене, так что он мог при желании дотянуться до него рукой.
Да, он был далеко не безоружен. С пояса его свисал нож с широким лезвием, заключенный в вышитые ножны.
— Простите, что вы сказали? — Кэролайн непринужденно улыбнулась кареглазому офицеру, имени которого она не запомнила. Он был очень молод, и нежную кожу его щек покрывал легкий пушок. Он рассказывал Кэролайн о том, что случилось с их отрядом на пути из Чарльз-тауна.
— Я спросил вас, миледи, доводилось ли вам когда-нибудь встречать медведя, — любезно повторил юноша.
Она машинально, не вдумываясь в свои слова, ответила что-то молодому лейтенанту, который делал вид, что не замечает ее рассеянности. Для него было огромным счастьем уже то, что Кэролайн находилась рядом и снисходила к нему.
Кэролайн немного утомила его неумолчная болтовня, и она обрадовалась, когда объявили, что обед подан. Губернатор Литтлтон проводил ее в соседнюю комнату, которая служила ему столовой, и усадил по правую руку от себя. Волк сел слева от губернатора. Длинный узкий стол ломился от яств.
Губернатор, судя по всему, старался обеспечить себе максимальный комфорт даже во время остановок в приграничных фортах. Все приборы на столе были из серебра, так же, как и многочисленные подсвечники. Горевшие в них свечи освещали белоснежную скатерть, хрустальные бокалы и тарелки из тончайшего костяного фарфора. Обед являл собой нечто вовсе невероятное. Кэролайн не могла вспомнить, как давно не ела она столь изысканных, искусно приготовленных блюд.
При мысли о том, умеет ли Волк надлежащим образом обращаться со столовыми приборами, Кэролайн почувствовала тревогу и беспокойство. Она заранее знала, что ей будет неловко и обидно за него, если он, сделав какое-нибудь неуклюжее движение, опозорится перед этими расфранченными, разодетыми в шелка подданными его величества короля Англии. Подали прозрачный бульон, источавший какой-то неведомый тонкий аромат, и Кэролайн с облегчением увидела, что Волк держит серебряную ложку в своих смуглых пальцах так же уверенно, как и ружейный приклад. Похоже, все, что бы он ни делал, давалось ему легко, без напряжения и видимых усилий, будь то езда верхом, стрельба из ружья и лука, улаживание политических конфликтов и занятие любовью.
При мысли об этом Кэролайн чуть не поперхнулась вином. Поставив бокал на стол, она промокнула губы полотняной салфеткой и, обратившись к губернатору, поблагодарила его за изысканный обед. Тот с улыбкой ответил, что лучшим украшением его стола, безусловно, была сегодня сама Кэролайн. Офицеры с энтузиазмом поддержали Литтлтона.
— Скажите, каковы, по-вашему, шансы избежать войны с чероки? — неожиданно спросила она.
Разговоры мгновенно смолкли, и Кэролайн показалось, будто над столом пронесся шелест листьев. Все офицеры, как по команде, посмотрели на губернатора в ожидании его ответа. Он с многозначительной улыбкой поднял свой бокал, словно собираясь провозгласить тост.
— Посмотрите вокруг, — плавным жестом руки он указал на присутствующих. — Перед вами — представители армии его величества. Разве вы допускаете мысль, что эта маленькая проблема не будет улажена ими ко всеобщему нашему удовольствию?
— Этим варварам просто надо дать понять, что с нами шутки плохи, — заявил офицер, сидевший справа от Кэролайн. Кажется, его звали капитан Готфри.
Кэролайн метнула беспокойный взгляд в сторону Волка. Она была готова к тому, что он опрокинет стол и попытается задушить воинственного капитана его же собственной кружевной манишкой за оскорбительное слово «варвары» в адрес чероки. Но, к ее немалому удивлению, лицо его осталось непроницаемым, а поза — спокойной и непринужденной. Лишь где-то в самой глубине его глаз, которые он не сводил с ее лица, мелькнули и тут же погасли искры сдерживаемого гнева. Кэролайн показалось, что своим упорным, настойчивым взглядом он пытался заставить ее прекратить начатый разговор. Но эта тема волновала Кэролайн, сознававшую, что от исхода данной кампании может зависеть ее жизнь и свобода, гораздо больше, чем свежесть и мягкость поданной на стол говядины, ставшей очередной темой разговора.
— Я слышала, что скоро в форт приедет Маленький Плотник, — Кэролайн знала, что это верховный вождь чероки и, следовательно, главный враг Литтлтона.
Губернатор замер, не донеся вилку до рта.
— Помилуйте, как же вы об этом узнали?
— Губернатор Литтлтон, — засмеялась Кэролайн, — слухи — это то, чем живет заметно увеличившееся население форта Принц Джордж. Люди встревожены и напуганы. Зачастую они повторяют друг другу всяческие небылицы. Но, надеюсь, что ожидаемый приезд Маленького Плотника — не одна из них.
— Вы правы. Мы получили подтверждение этой вести от одного из парламентариев лишь сегодня. Они все же согласились выдать нам злодеев, которые повинны в ужасной смерти виргинских поселенцев.
— И тогда вы отпустите на свободу вождей, которых удерживаете у себя в качестве заложников? — по комнате пронесся удивленный вздох, за которым последовало тяжелое молчание.
— Боюсь, что вы кем-то заведомо неверно информированы, моя дорогая леди Кэролайн, — губернатор, сдвинув брови, выразительно взглянул на Волка. — Здесь нет никаких заложников, только почетные гости.
— Почему же в таком случае никто из ваших почетных гостей не принял участия в сегодняшнем обеде?
Кэролайн и сама не знала, что заставило ее так дерзко и вызывающе вести себя с губернатором. Воспитанный человек и тонкий, умудренный опытом политик, он, по-видимому, с трудом скрывал досаду и раздражение. Бросив осторожный взгляд на Волка, Кэролайн заметила, что тот смотрит на нее в немом изумлении.
Однако на сей раз, когда губернатор решил сменить тему разговора, Кэролайн не стала противиться этому. Она поняла, что не добьется от него правдивых ответов на свои вопросы, какими бы дерзкими и неожиданными они ни были.
— Собираетесь ли вы теперь вернуться в Англию? — спросил губернатор Литтлтон и, понизив голос, добавил: — Рафф рассказал мне о том, сколько ужасов вам пришлось пережить. Позвольте мне выразить вам мое сочувствие по поводу жестокой и безвременной кончины вашего супруга мистера Роберта Маккейда.
— Спасибо, — Кэролайн скромно потупилась. — Смерть его была мучительной и тяжелой, — подняв голову, она выдержала пристальный взгляд Волка и тут же снова переключила внимание на губернатора. — Но я не намерена возвращаться в Англию. Я решила остаться в Америке. В Семи Соснах.
— Неужели? — голос губернатора выражал искреннее удивление. Волк наверняка уверял его, что она хочет вернуться домой.
— Да, это так. К тому же, я собираюсь написать своему брату обо всем, что здесь произошло, и попросить его приехать сюда.
— Вашего брата? — глубоким низким голосом спросил Волк. — Того, кто унаследовал титул графа?
— Для меня, как и для всех остальных, он просто Эдвард. Вернее, Нед. Я думаю, ему здесь очень понравится.
Однако в душе Кэролайн отнюдь не была уверена, что ее брату придется по душе жизнь в колонии. Но ей очень хотелось дать понять Волку, что ее намерения остаться здесь более чем серьезны.
Роскошный обед. на каком Кэролайн давным-давно не доводилось присутствовать, заканчивался под неумолчный гул голосов. Когда подали десерт, разговор за столом зашел о спектаклях, которые молодые офицеры видели на лондонской сцене. Присутствующие жаловались друг другу на невыносимую скуку и однообразие жизни в форте.