— А чем, скажи на милость, я могу поделиться с тобой?! — перебила ее Кэролайн, чувствуя, как в душе ее снова закипает досада. Правдивые слова Мэри немилосердно жгли и ранили ее. — Тем, что я не любила мужа? Да, я терпеть его не могла, но тебе это давно известно. И разве оттого, что я сейчас произнесла эти слова, тебе стало легче?
— Роберт был не самым приятным человеком на свете.
— Истинная правда! — подхватила Кэролайн уже гораздо спокойнее. — Но я добровольно сочеталась с ним браком и не имею права все время вспоминать о нем только плохое! — «Сознавая при этом, как я обманула его», — мысленно добавила она.
— Ради твоего же благополучия?
— Ради еще более важных вещей.
— Ты ведь ждешь ребенка от Раффа, не так ли? О, не смотри на меня с таким недоумением. — Мэри обняла Кэролайн за плечи и улыбнулась ей. — Нас никто не услышит: миссис Кинн ушла к портнихе. Клянусь тебе, я никому не скажу ни слова.
— Как же ты обо всем узнала? — Кэролайн поняла, что отпираться бессмысленно. Переубедить Мэри было бы невозможно, к тому же она так устала лгать!
— Я, конечно, могла бы объяснить все моей тонкой интуицией, — смущенно произнесла молодая женщина, — но должна признаться, что правда открылась мне, когда я случайно услышала ваш с Раффом разговор. Помнишь, ночью, на прошлой неделе?
— Мэри, я просто шокирована. — Кэролайн улыбнулась и склонила голову набок. — Неужели ты подслушивала?
— Возможно. Отчасти. Ведь вы с Раффом не могли то и дело не срываться с шепота на крик. О Кэролайн, почему ты не сказала ему правду?
— А почему ты так уверена, что правда известна мне самой?
— Прекрати, ради Бога! — Мэри встала с корточек и потянула Кэролайн за собой. — Мы обе прекрасно знаем, что Роберт ни разу не был близок с тобой. Или ты полагаешь, я не замечала, что происходило в Семи Соснах? Он все время грозился, что заставит тебя выполнять супружеский долг, но ни разу не осуществил своей угрозы. Если бы это было в его силах, тебе пришлось бы каждую ночь уступать его вожделению. Но он был болен и наверняка бессилен. Дни свои он проводил за бутылкой, а ночные часы — в полном одиночестве.
— Боже милостивый! — с чувством воскликнула Кэролайн. — Вот уж никогда бы не подумала, что ты столь проницательна!
— Я просто очень люблю тебя и от всей души желаю тебе добра! — Мэри обвила руками слегка располневший стан Кэролайн. — Ведь ты — моя самая дорогая подруга!
— Тогда пообещай мне кое-что.
— Ты хочешь сказать, что не желаешь оповещать его — проговорила Мэри с тревогой.
— Да.
— Ну что ж, тебе виднее.
— Но ты, ты сама, не скажешь ему?
— Ну что ты! Ни в коем случае. Можешь не сомневаться в этом ни минуты.
После разговора с Мэри Кэролайн пожалела, что не взяла с подруги еще одного обещания — не возвращаться больше к этой щекотливой теме. Ибо молодая женщина решила, что раз она пообещала скрыть тайну Кэролайн от будущего отца ее ребенка, то долг дружбы велит ей воздействовать на Кэролайн, чтобы склонить ту к признанию и примирению с Волком.
— Ведь Рафф — воспитанный и образованный человек, — внушала она Кэролайн. — Логан рассказывал мне, что он блестяще закончил курс наук в Оксфорде и был весьма благосклонно принят в обществе.
— Ну и что же? — с неприязнью ответила Кэролайн, помешивая рагу большой столовой ложкой. Из-под ее чепца выбилась прядь пушистых светлых волос, и она нетерпеливо поправила ее.
Слегка смутившись, Мэри продолжала, но уже без прежней настойчивости:
— Он весьма незаурядный человек. И, я не хотела бы, чтобы ты думала о нем лишь как о дикаре-метисе, который вовсе тебе не пара.
Кэролайн, всплеснув руками, уронила ложку в кастрюлю, но даже не заметила этого.
— Так ты думаешь, что я не желаю иметь с ним ничего общего из-за его индейской крови?! — Не ожидая ответа, она с горячностью продолжала: — Но это вовсе не так! Мне подобное даже и в голову не приходило!
— Но ты ведь любишь его. Признайся, что любишь!
— Наверное да, — бесстрастно произнесла Кэролайн. — Но все дело в том, что он не любит меня.
Мэри при всем желании нечего было на это возразить. Узнав о том, что Кэролайн беременна, Волк исчез и больше у них не появлялся. Даже миссис Кинн, в конце концов, позволила себе тонкий, деликатный намек. Вчера вечером она пожаловалась, что давненько, мол, у них не было на обед свежего мяса и при этом выразительно посмотрела на Кэролайн. А поскольку Рафф, приходя в дом вдовы, всегда приносил с собой то убитого им кролика, то дикого поросенка, Кэролайн поняла, что хотела этим сказать старая женщина. Она невозмутимо посмотрела той в глаза и четко, раздельно произнесла:
— По-видимому, мистера Маккейда сейчас нет в форте, — как бы ставя этим точку в разговоре. Но старушку словно прорвало.
— Вы сказали «мистера Маккейда»? — невинно осведомилась она. — А мне казалось, вы с ним привыкли вполне обходиться без подобных формальностей в обращении. — И вдова сложила губы бантиком.
Да, что правда — то правда, порой они обходились без всяких формальностей.
Кэролайн раздражала пустая болтовня миссис Кинн, смущали проницательные, требовательные взгляды Мэри. Подчас ей невыносимо хотелось побыть одной, вдали от всех этих людей. Но что-то приковывало ее к маленькому домику, и без особой надобности она никогда не покидала его стен.
Эпидемия оспы приняла угрожающие размеры. Кэролайн то и дело возвращалась к мысли о том, что ей надо забрать отсюда Мэри и младенца и перевезти их в Семь Сосен, подальше от опасности.
Переговоры о мире шли, казалось, к успешному завершению, и, таким образом, единственное препятствие к их возвращению домой в скором времени должно было устраниться само собой. По настоянию Маленького Плотника губернатор Литтлтон освободил почти всех своих заложников. Это воспринималось всеми как добрый знак, и жители форта со дня на день ждали подписания нового договора между англичанами и чероки.
Однажды миссис Кинн, вернувшись с прогулки, поведала, Мэри и Кэролайн чрезвычайно приятную новость: оказывается, враждебных действий со стороны индейцев отныне можно было не опасаться.
— Они поставили свою печать на соглашении! — заявила она с порога. — Можно теперь спать спокойно, не боясь, что они ворвутся в дом и снимут с нас скальпы! — Голос старушки звенел от восторга.
— Чем это вы так обрадованы? — спросила Мэри, перегнувшись через ручку кресла-качалки. Вдова тем временем, подхватив Кэролайн под руку, закружилась с ней по комнате.
— Разве вы не слыхали, милочка, что я только что сказала?
— Слышали, слышали, — заверила ее Кэролайн, прикладывая руку к сердцу после бешеного кружения. — Расскажите нам о договоре. Что он собой представляет?
— Церемония назначена на завтра, но они уже подписали его. — Миссис Кинн тяжело опустилась в свое кресло у камина и несколько минут просидела молча, отдуваясь и вытирая пот с лица. — Литтлтон согласился отпустить вождей, когда виновных в кровопролитии дикарей доставят в форт.
Кэролайн, не узнав из этого сообщения ровно ничего нового, скорчила гримасу, но тактично промолчала.
— Между двумя народами будет установлен мир, — продолжала миссис Кинн, — и возобновится взаимный договор о лицензионной торговле.
Все это звучало довольно обнадеживающе и вполне совпадало с надеждами и чаяниями уставших от постоянной опасности набега поселенцев. Кэролайн наполнила глиняные кружки сидром и провозгласила тост за мир и дружбу, лучезарно улыбаясь обрадованным Мэри и миссис Кинн. Но в глубине ее души затаилось сомнение. Она подумала о том, что сказал бы Рафф о нынешнем мирном договоре. Может быть, она не все поняла, но ей казалось, что статьи договора в изложении миссис Кинн звучат как-то расплывчато и неубедительно.