Он взглянул себе под ноги и криво улыбнулся, увидев, что в отбитом, с неровными краями донышке бутылки осталось немного рома. Удовлетворенно кивнув, он подобрал осколок и поднес его к губам.
— Логан, по-моему, с тебя и так уже довольно. — Волк, поморщившись, указал на валявшиеся на полу осколки. — Я хочу преложить тебе поехать вместе со мной в Чарльз-таун.
Логан махнул рукой и сделал большой глоток.
— Ничуть не бывало! Я сам знаю, когда мне будет достаточно. — Он вытер рот тыльной стороной руки и обратил свои воспаленные, полные горя и гнева глаза к Волку. — И я вовсе не собираюсь, поджав хвост, удирать с тобой в Чарльз-таун. А если хочешь знать, что я стану делать, то, так и быть, я тебе скажу! Я буду убивать чероки! Я сделаю с ними то же самое, что эти проклятые варвары сделали с Мэри и нашей дочкой! — Лицо его приняло свирепое выражение. — И может быть, если я уничтожу их не меньше сотни, мне будет легче примириться с моей утратой!
— Более вероятно, что ты сам будешь убит! — возразил Волк, обеими руками беря брата за плечи и принуждая его подняться. — Тебе жаль себя, и ты чувствуешь себя виноватым, но поверь...
— Да, черт побери! Именно это я и чувствую! — Логан поднял руку и попытался ударить Волка, но промахнулся на добрый фут. Отпрянув в сторону, Волк разжал руки, Логан воспользовался этим и метнулся к двери.
— Оставьте меня в покое! К дьяволу вас всех! — прорычал он, выбегая в смежную комнату.
Кэролайн подняла голову от шитья, с ужасом глядя на брата Волка, который, шатаясь, пересек комнату и бросился к выходу. Ему пришлось ухватиться за ручку, чтобы не упасть, но лишь только ноги его обрели устойчивость, он с силой рванул на себя тяжелую дверь и вывалился наружу. Комната наполнилась морозным воздухом. Шаги Логана затихли вдали.
В комнату с мрачным, скорбным лицом вошел Волк. Он захлопнул дверь, запер ее на замок и, повернувшись к Кэролайн, спросил:
— Вы все слышали?
— Конечно. — Она воткнула иглу в ткань и, отложив работу, встала с табурета и подошла к Волку. — Что вы собираетесь делать?
— Я собираюсь проводить вас и Эдварда в Чарльз-таун, пока враждующие стороны не блокировали путь на восток.
— Но... что же будет с вашим братом? — Волк печально взглянул на Кэролайн и, понурившись, глухо произнес:
— Я ничего не могу поделать. Мне остается лишь надеяться и молиться.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Жители Чарльз-тауна пребывали в счастливом неведении. Они были уверены, что губернатор Литтлтон уладил недоразумения с чероки, и решительно отметали любые известия, противоречившие этому неоспоримому для них факту. Кэролайн, Эдвард и Волк прибыли в этот город в середине февраля. Путь из форта Принц Джордж оказался тяжелым и небезопасным. Кэролайн чувствовала себя вконец изнуренной и разбитой. Оказалось, что чероки совершили несколько набегов на форт Девяносто Шесть, но продвинуться дальше на восток им пока не удалось.
— Он ничего не желает слушать, — устало сказал Волк, садясь на стул в номере местной гостиницы, который он снял для себя и Эдварда.
Кэролайн занимала отдельную комнату в дальнем конце длинного коридора. Она зашла проведать Эдварда. В это время Волк вернулся после посещения губернатора. Кэролайн была рада представившейся ей возможности услышать из его уст, что происходит в городе, ибо надежды на то, что он зайдет к ней, чтобы обо всем рассказать, она не питала. Покинув пределы форта Принц Джордж, Волк стал обращаться с ней так, словно она была для него лишь вдовой его отца, а не любовницей и не матерью его будущего ребенка. Эта перемена неприятно удивила Кэролайн, и она, как ни пыталась, не могла найти удовлетворительного объяснения. Но ведь не без причины же Волк вдруг так переменился к ней? Мысли об этом не давали Кэролайн покоя ни днем, ни ночью.
— Вы рассказали ему о нападении на Семь Сосен? — спросила она. О прежнем доверительном «ты» теперь не могло быть и речи. Кэролайн опустилась на низкую скамейку у ног Волка. Он взглянул на нее, и ей показалось, что в его агатово-черных глазах мелькнула и тут же снова погасла искра прежней страсти, нежности... и любовь. Волк повернулся к Эдварду и угрюмо пробормотал:
— Он назвал это единичным инцидентом.
— А что же насчет форта Девяносто Шесть? — снова спросила Кэролайн, стараясь поймать его ускользающий взгляд.
— Литтлтон упорно не хочет верить, что чероки способны предпринять масштабные военные действия. Он отзывается о них, как о детях, гораздых на шалости, но опасающихся затеять нечто серьезное. Он думает, что они слишком боятся короля и его армии.
Волк откинул голову назад и глубоко вздохнул. Ему нелегко было сообщить Эдварду и Кэролайн следующую новость, с которой он шел сюда. В глубине души он рассчитывал на поддержку и понимание со стороны Эдварда, но навряд ли это могло серьезно облегчить его задачу. Глядя на едва тлевшие в камине поленья, он негромко проговорил:
— Мне удалось достать для вас билеты. Ваш корабль отплывает...
— Что-о-о? — Кэролайн вскочила на ноги, опрокинув табурет, и с недоверием и ужасом посмотрела на Волка. Он с прежней невозмутимостью произнес:
— Я купил вам билеты на корабль до Англии. Вам обоим следует вернуться туда.
Кэролайн почувствовала себя так, словно под ногами ее разверзлась зияющая бездна.
— Мне — в Англию? — снова переспросила она, надеясь, что это какой-то нелепый розыгрыш. Она позволила Волку уговорить себя перебраться в Чарльз-таун. Он убедил ее, что на границе теперь слишком опасно. Но согласия на то, чтобы покинуть Южную Каролину, она ему не давала. Да ведь об этом у них и разговора не было! — Я не собираюсь возвращаться в Англию, — произнесла она, стараясь подстроиться под безмятежный тон Волка.
— Но, Кэри, так, пожалуй, будет лучше! Рафф говорит, что сумма, которую можно выручить за поместье твоего покойного мужа, позволит тебе жить вполне безбедно!
Кэролайн, сверкая глазами от ярости, резко повернулась к брату.
— Вы двое вступили в настоящий заговор против меня, так?!
— Кэри...
— Отвечайте мне, черт возьми! — Она резко повернулась к Волку, и ее светлые локоны рассыпались по плечам. Волк вздохнул и медленно, с расстановкой произнес:
— Не вините ни в чем Эдварда. Решение принимал я один. Во имя вашего же блага!
— Моего блага! Скажите на милость! — Кэролайн презрительно фыркнула. — Если речь идет о моем благе, то почему вы не удосужились спросить у меня, в чем оно состоит?! — С этими словами она схватила Эдварда за руку и с силой потащила к двери номера. — Пожалуйста, оставь нас вдвоем! Нам с Волком надо обсудить кое-что... касающееся нашего ребенка.
Эдвард бросил на Волка беспомощный взгляд и, пожав плечами, вышел в коридор сквозь распахнутую Кэролайн дверь. Она с силой захлопнула ее и повернула в замке медный ключ, который, вынув из замочной скважины, опустила в карман.
— Это не очень разумно с вашей стороны.
— Для кого? Уж во всяком случае не для меня! — Кэролайн встала и подошла к окну. Отдернув занавеску, она стала смотреть на гавань. — Я была уверена, что выдержала все испытания и вполне способна жить на границе.
— Да, вы правы, но ведь идет война!
— И вы — чероки!
— Да, я — чероки. — Волк встал со стула, но, заложив руки за спину, не подошел к Кэролайн, как ему хотелось бы, а остановился у камина. Целых две недели он держался с ней замкнуто и отчужденно. Это было нелегко, порой просто невыносимо, но он не сомневался, что поступает так, как велит ему долг. — Вы вдова, Кэролайн. Молодая, красивая и состоятельная. Я говорил с поверенным моего отца. Его имущество полностью переходит к вам. Вы вернетесь в Англию, и я уверен, что у вас...
— Что у меня не будет недостатка в поклонниках, и что я в скором времени выйду замуж за респектабельного соотечественника. Вы это имели в виду? И вы хотите этого, Волк?