Богдан попросил Аню показать свои работы. Он снова рассыпался в комплиментах и пообещал помочь девушке выставить несколько картин в салоне нашей общей знакомой и одноклассницы Даши, которая в богемных кругах предпочитала именоваться Дариной.
Наконец он ушел, на прощание напомнив, что с этого момента я не могу пользоваться деньгами, полученными от спортивных клубов.
И тут я понял, что сегодня мне не на чем будет спать, нечего будет есть, и из одежды у меня только убогий спортивный костюм и залитые клеем брендовые шмотки. Может, пока рано их выкидывать? Пожалуй, воспользуюсь любезным предложением Ани и постираю их в ее машине.
Итак, надо начинать зарабатывать деньги своими руками и немедленно. А для начала привести в божеский вид комнату, если я собираюсь тут жить. Похоже, надо ее вымыть… Вот только как это делается?
Глава 5. Аня
Я взяла очередную фотографию, поставила на мольберт большой холст и приступила к работе. Наверху продолжали рушить стены, очевидно поставив целью разнести третий этаж к Ядрене-Матрене. Водрузила на голову наушники и сделала музыку погромче. «Оргия праведников» оглушила и увлекла в мир страстей и противоречий. Флейта дарила надежду, бас-гитара обещала, что все закончится плохо.
На этот раз мне предстояло написать портрет по заказу одной дамы к юбилею ее дорогого супруга. Скучно, банально. Но что делать?
На фотографии бесцветный мужчина в камуфляже попирал ногой кабанчика, заваленного на охоте. В одной руке он держал ружье, другой лихо подбоченился. Почти сафари. Ему только не хватало колониального пробкового шлема и бриджей.
Но заказчица пожелала увидеть мужа в виде благородного английского дворянина времен Тюдоров. Небольшого кабана следовало увеличить до размера если не слона, то, по крайней мере, буйвола. От меня требовалось придать выражению лица охотника мужественности, а морде кабана свирепости. Да и о благородстве юбиляра тоже забывать не стоит. Живот убрать, плечи расширить. В глазах огонь и страсть, во всем облике – гордость и достоинство.
Руки работали машинально, рисуя бордовый атласный камзол, расшитый золотом и белоснежные кружева на воротнике и манжетах. Страусовые перья на широкополой шляпе, серебряные пряжки на ботфортах. Все, что пожелала заказчица. Тут вдохновение никому не нужно, главное, чтобы смотрелось дорого-богато.
Поэтому мысли унеслись подальше от бравого охотника и его добычи. Интересный друг у Макса. Да и сам Макс интересный, даже загадочный. Так и не поняла, чем он конкретно занимается. Не то сантехник, не то помощник реставратора.
А Богдан уже сделал блестящую карьеру – правая рука отца в промышленном концерне «Металлопрокат». Как он сам признался, серьезная компания и большая ответственность. Молодой, а уже один из директоров. Но он, похоже, не заносчивый и не сноб. Продолжает дружить с одноклассником, который ему явно не ровня. Молодец!
В дверь постучали, и довольно громко. Возможно, в нее колотили уже давно, просто «Оргия» заглушала все что можно, включая разрушение верхнего этажа. Сняла наушники и отвлеклась от работы.
– Заходи! – крикнула я. Ясно, что это Макс, мы в квартире одни. – Чего тебе?
– Мне надо комнату отмыть, – замялся он на пороге. – У тебя ведро и швабра взаймы будут?
– Будут. В ванной в шкафчике слева внизу. Зеленое эмалированное ведро мое. В нем тряпка. Швабра в углу там же.
Он исчез, но что-то подтолкнуло меня последовать за ним. Я отложила уголь, вытерла руки и пошла за Максом. Он стоял в ванной и с удивлением рассматривал швабру, вертя ее в руках, словно редкий артефакт.
– Ты чего на нее так смотришь? – поинтересовалась я.
– Я думал, у вас тут такая, какими уборщицы в офисах моют. Ну, которая сама в ведре отжимается. А это странная, без щетки. А перчатки есть?
– Швабра как швабра. На крутую у нас денег нет. И эта нормальная. Еще и перчатки тебе подавай! – пробурчала я, и покопалась в ящике. – Вот, должны тебе подойти, белоручка. Я в перчатках только места общего пользования мою.
– В смысле? – вскинул брови Макс.
– В смысле, когда дежурю. Вот график, – ткнула я пальцем в бумагу на стене. – Мы тут уборщиц не держим, сами убираем и коридор, и санузел, и кухню. Надо тебя, кстати, в список включить. Попозже впишу.
Макс посмотрел на меня если не с ужасом, то уж точно с удивлением. Надел перчатки, брезгливо бросил в ведро с водой тряпку и поплелся к себе. Как на казнь. Беспомощный он какой-то. Я взяла еще несколько небольших тряпок и пошла за ним.